Предвоенная Москва. Мы видим жизнь известного конферансье. Ему едва за пятьдесят лет, он женат, у него есть дочь и даже внук. Жизнь вполне сложившаяся, хотя нельзя сказать, что полностью благополучная, ведь наш герой, не смотря на свой талант, к своим годам выше так и не поднялся. Тем не менее, он мастер своего дела. Начинается война и вся жизнь полностью перекроена. В составе концертной бригады он ездит по линии фронта, чтобы поддерживать боевой дух солдат. Но они попадают в плен. Отто, руководитель аналогичной команды с немецкой стороны, предлагает им выступать перед немцами, чтобы избежать лагеря. Им приходится согласиться. Но шанс проявить героизм не заставит себя ждать. И конферансье предстоит шутить в последний раз. Единственный раз шутить не ради смеха публики.
Пьеса-сказка по мотивам одноименного произведения Андерсена. Молодой ученый Христиан-Теодор приезжает в маленькую южную страну, чтобы изучать её историю. Он селится в комнате одной из гостиниц, в номере, который до этого занимал его друг Ганс Христиан Андерсен. К нему приходит Аннунциата – дочь хозяина гостиницы. Она рассказывает Ученому об их государстве то, что не пишут в книгах: сказки в их стране – реальность, а не выдумки, существуют и людоеды, и мальчик-с‑пальчик, и многие другие чудеса. В доме напротив живёт девушка в маске. Она красива и давно молодому ученому. На предостережения, что она может быть не такой, какой кажется, тот не обращает внимания. Он знакомится с ней и открывает свое сердце. Потом Христиан в странном порыве обращается к своей тени и говорит тени, что было бы прекрасно, если бы тень могла отправиться к таинственной незнакомке и передать слова любви. Тут тень покидает ученого и согласно его наказу уходит от него.
Классическая сказка Ганса Христиана Андерсена в переложении Евгения Шварца прирастает множеством новых элементов. Здесь и новые сцены с известными персонажами, здесь и новые смыслы, которые Шварц мастерски вплёл в одну из лучших своих пьес. Так известная сказка превращается в пьесу для всей семьи, ведь политическая сатира скорее будет понятна взрослым, а искромётный юмор Шварца – он для всех.
Кто он, Лючано Борготта по прозвищу Тарталья, человек с трудной судьбой? Юный изготовитель марионеток, зрелый мастер контактной имперсонации, исколесивший с гастролями пол-Галактики. Младший экзекутор тюрьмы Мей-Гиле, директор театра «Вертеп», раб-гребец в ходовом отсеке галеры помпилианского гард-легата. И вот – гладиатор-семилибертус, симбионт космической флуктуации, соглядатай, для которого нет тайн, предмет интереса спец-лабораторий, заложник террористов, кормилец голубоглазого идиота, убийца телепата-наемника, свободный и загнанный в угол обстоятельствами… Что дальше? Звезды не спешат дать ответ. «Ойкумена» Г.Л. Олди – масштабное полотно, к которому авторы готовились много лет, космическая симфония, где судьбы людей представлены в поистине вселенском масштабе. Видео о цикле «Ойкумена»
«Какая-то в державе датской гниль…» В маленьком провинциальном Пикаксе уж точно. По крайней мере, в этом уверен и Квиллер, и его компаньоны Коко и Юм-Юм. Том Уильяма Шекспира и тюбик клея – вот путь к разгадке всех тайн.
Неподражаемому частному детективу Дэнни Бойду достаются все более сложные дела. Его просят найти бриллиантовую диадему во время очередного конкурса красоты, подмененную простой стекляшкой, а находятся еще одна подделка и труп…
«Глаза у Лавочника завязаны поясом, напоминающим пояс от кимоно: длинный, узкий, концы свисают сзади двумя косами. На поясе нарисованы два глаза, там, где им, собственно, и полагается быть. Поверх повязки Лавочник носит очки в роговой оправе, с толстыми стеклами…»
«Тьма клубилась плотным облаком, текла вязкими струями, обволакивала. Сколько ни напрягай зрение – все равно ничего не увидишь. Но Краш уже знал: если, наоборот, расслабиться, перестать до рези в глазах всматриваться в окружающий мрак и зажмуриться, оставив лишь крошечные щёлки между век – тьма начнет твердеть, застывая подобно черному воску. Тогда, спустя дюжину ударов сердца, можно будет разглядеть стены пещеры, сочащиеся влагой, плиту из полированного гранита, закрывающую вход, и широченный лаз под потолком, откуда едва ощутимо веет теплым воздухом с легким запахом мускуса…»