Современная русская литература
Различные книги в жанре Современная русская литература
Кто из вас генерал, девочки? (сборник)
Хорошие книги о любви никогда не выходят из моды. Галина Щербакова – прозаик давно известный и любимый уже не одним поколением читателей. «Кто из вас генерал, девочки?», «Стена», «Причуда жизни. Время Горбачева и до него», «Ей во вред живущая…», «Эмиграция по-русску…» и «Единственная, неповторимая…» – эти повести и рассказы составили новую книгу Щербаковой. В малой прозе Щербаковой герои встают перед выбором – как перед стеной. Огромной, желтой световой стеной, которую проецирует в супружескую спальню ночная Москва. И нужно решать: прожита жизнь, рядом – когда-то любимый человек, но сегодня тебя раздражает даже его дыхание. Нужно решать: из прошлого возвращается призрак детского дома, первой любви и ее потери.
Трое в доме, не считая собаки (сборник)
«Трое в доме, не считая собаки» – это грустные и светлые, короткие и мудрые истории про нашу с вами жизнь, увиденную не с парадного входа, но с черной лестницы. Жизнь, в которой, как на картине Босха, переплелись неразрывно человеческие радости, пороки и соблазны. Щербакова снова и снова задает один и тот же щемящий душу проклятый вопрос о праве человека на ошибку. Не ошибаются только святые и животные, человек же живет криво и косо, как крапива у дачного забора. Ошибки любви, ошибки дружбы, ошибки зрения и памяти. Самообманы и внезапные прозрения, приводящие школьницу – к самоубийству, вдовца – в квартиру своей первой детской любви, мать-одиночку – в партию, Бога и Черта – в душу к каждому из них. Правдиво, точно – так, что веришь сразу и бесповоротно!
Дочки, матери, птицы и острова (сборник)
Дети и матери. Матери, которые сами едва перешагнули порог детства и пока не знают всех тягот реальной жизни. Воображая сказку и игнорируя быль. Игнорируя боль, которую несут им отцы. Отцы их детей, вечные безответственные романтики перекати-поле, сегодня тут, а завтра там. А ведь во всем этом когда-то была любовь! Со всеми этими чужими людьми она однажды творила чудеса – красоты и понимания. Куда уходит первая любовь? В какое чудовище она может превратиться, если ее не отпустить? На эти жесткие, как сама жизнь, вопросы и отвечает культовый прозаик Галина Шербакова в новой книге. Судьбы ее героев и героинь вызывают в памяти прекрасное советское кино – «Москва слезам не верит», «Служебный роман», «Еще раз про любовь». Окунитесь в стихию подлинных чувств, узнайте, что такое сила духа и слабость плоти. Примите бесценный урок сострадания к женщине – святой и грешной, вечной матери и вечной вдове мира.
О бедном гусаре замолвите слово
«… Тут жандармерия перешла в атаку на армию: – Дорогой Иван Антонович! Время-то сейчас трудное… В Европе – смуты, волнения, – Мерзляев перешел на шепот, – кое-где баррикады. Вредные идеи – они в воздухе носятся. Там выдохнули, здесь вдохнули… На кого государю опереться? Кому доверять? Только армии… Но, как говорится, доверяй, но проверяй… – Ну, вы мой полк не марайте! Мои орлы не дураки! Газет не читают, книг в глаза не видели, идей никаких не имеют! – Не надо перехваливать, Иван Антонович… Вот, например, получен сигнал: некий корнет Плетнев в одной компании вольнодумно высказывался. – Да мало ли что спьяну сморозил?! Все болтают. – Болтают все, – глубокомысленно заметил Мерзляев. – Не на всех пишут… А вот поставим его лицом к лицу с бунтовщиками – и сразу будет ясно, что за человек. Спьяну болтал или нет. – Я за Плетнева ручаюсь как за себя! – Дорогой Иван Антонович, – грустно сказал Мерзляев, – такое время – ни за кого ручаться невозможно… Вот, послушайте… Вроде бы птички Божии, а что позволяют. – Он свистнул, и попугаи немедленно отозвались: «Царь-дурак…», «Царь-дурак…», «Дурак!», «Долой самодержавие!» Лицо полковника перекосилось. Мерзляев тоже несколько изумился новой формулировке попугая. – Вот такие настроения витают не только в обществе, но и в природе! – подытожил Мерзляев, радуясь тому, что жандармерия в который раз одержала победу над армией. …»
Суета сует
«… Время было раннее, ресторан недавно открылся, и официант подошел быстро. – Хочу рыбы! – сказала Марина Петровна. – Рыбы нет! – ответил официант. – Ресторан на реке! – напомнила ему Марина Петровна. – Что же, нам самим ловить? – Официант был невозмутим. – А что есть? – спросила Марина Петровна. – Гуляш с макаронами. Марина Петровна поморщилась: – А икра есть? – Икра зернистая в тарталетках. – В чем? – В таких вроде вафельных коробочках. – Понятно, – проявила недюжинную сообразительность Марина Петровна, – чтобы не видно было, сколько туда положено. Тащите, пожалуйста, штуки три, чтобы раз в жизни поесть икры как следует. – Водочки? – спросил официант. – Лимонад! – Кто же ест икру с лимонадом? – Я! – ответила Марина Петровна. – Ем икру и запиваю лимонадом! Это мое право! И еще принесите пирожное! И тогда за соседним столиком захохотал мужчина, которого Марина Петровна раньше не заметила. …»
Учитель пения
«… – Перерыв! – объявил председатель. – Пошли в буфет, товарищи. Мы славно поработали и заслужили булочку с кефиром. – Извините, – вмешался Соломатин. – Я руководитель детского хора. Что мне сказать детям? Председатель недовольно поморщился, а один из членов жюри пошутил и сам рассмеялся собственной шутке: – Передайте им, чтобы хорошо учились! – Вы член жюри по юмору? – спросил Соломатин. – Мы сообщим наше решение, – уныло сказал председатель, – в установленном порядке! – Но это же дети! – повторил Соломатин. – Они установленных порядков не понимают! – Не скандальте! – Председатель двинулся к выходу, но Соломатин загородил ему дорогу. – Кроме «спасибо», товарищи, у вас не нашлось для детей ни одного человеческого слова1 И почему вы жуете, когда они поют? – Я не имею права высказываться заранее, – вздохнул председатель. – Это же конкурс. Но вы им передайте, пожалуйста, что на фестиваль они безусловно пройдут! – Спасибо большое! – растерянно ответил Ефрем Николаевич. Председатель двинулся к выходу, невесело добавив: – А жевать – я ничего не жую. Это у меня после гриппа воспаление лицевого нерва и тик! И Соломатин почувствовал, что у него самого задергалась щека, от смущения он прикрыл ее рукой. …»
Почти смешная история
«… – Вы всегда такой молчаливый? – спросила она. – Нет. – Это я вас раздражаю своей болтовней? – Да. – Я буду молчать, – пообещала Иллария. – Но в самом деле, вдруг ни с того ни с сего вы беретесь нести этот проклятый чемодан, потом устраиваете номер в гостинице, из-за этого вам придется жить вдвоем, потом вы сами несете чемодан в мастерскую. Я думаю, вы добряк, а вот Таисия Павловна считает, что вы за кем-то из нас ухаживаете или за нами обеими ухаживаете… Мешков уничтожающе взглянул на Илларию, но ее это нисколько не смутило, она лишь сказала: – Я молчу, я рта не раскрываю… »
Московские каникулы
«… Известно, что с собаками в салон самолета не пускают, и это безусловное хамство и дискриминация собак. Посему Лучана сдавала клетку в багаж, строго выговаривая чиновнику: – Компания «Алиталия» категорически отвечает за сохранность собаки? – Да, синьора. – Это не какая-нибудь обыкновенная собака, это особая собака! У нее шесть золотых медалей! – Да, синьора! – Более того, это любимая собака! – Разумеется, синьора! – И я решительно настаиваю, чтобы в полете… – Да, синьора! – не вовремя вставил обалдевший чиновник. Лучана мгновенно вспылила: – Что значит «да»? Вы не дослушали до конца, и уже «да»! И почему вы дергаетесь? Это неприлично! Чиновник почувствовал, что у него от этой милой беседы действительно задергался угол рта. – Извините, синьора! Это нервный тик. На прошлой неделе меня продуло, и никак не проходит. На Москву выход номер сорок пять. Стоило Лучане уйти, как чиновник перестал дергаться. …»
Эдельвейсы для Евы
Удача не покинет того, кто дотянулся до эдельвейса, маленькой звезды, закутанной в белый мех. И Отто достал бы цветок для своей возлюбленной, но осенью, когда юная пара посетила родовое имение фон Фриденбургов, эдельвейсы, к сожалению, уже отцвели. Может быть, это досадное обстоятельство и определило драматичную судьбу девушки и юноши: в их жизни не было удачи. Но любовь и верность друг другу были столь сильны, что олицетворяли собой этот храбрый цветок, не увядающий от прикосновения льда. Плохо знал историю своих предков Герман и не придавал значения легендам об эдельвейсе. Иначе никогда не изменил бы жене…