«…Я не люблю восторженных девиц… По деревням встречаешь их нередко; Я не люблю их толстых, бледных лиц, Иная же – помилуй бог – поэтка. Всем восхищаются: и пеньем птиц, Восходом солнца, небом и луною…»
«Месяц бледный сквозь щели глядит Не притворенных плотно ставней… Петр Иваныч свирепо храпит Подле верной супруги своей. На его оглушительный храп Женин нос деликатно свистит. Снится ей черномазый арап, И она от испуга кричит…»
«Он отдыхал. Его жена Отправилась на богомолье… 35 Известно: в наши времена Супругу без жены – раздолье. И думал он: «В деревне рай! Погода нынче – просто чудо!..»
«…Тебе, мой друг, я посвящаю Мою любовь, всего себя, И с сей причиной помещаю Я в твой альбом: люблю тебя!..»
«…Богини девственной округлые черты, Во всём величии блестящей наготы, Я видел меж дерев над ясными водами. С продолговатыми, бесцветными очами Высоко поднялось открытое чело, – Его недвижностью вниманье облегло, И дев молению в тяжелых муках чрева Внимала чуткая и каменная дева…»
«…Бледен лик твой, бледен, дева! Средь упругих волн напева Я люблю твой бледный лик. Под окном на всём просторе Только море – только в море Волн кочующих родник…»
«…Зреет рожь над жаркой нивой, И от нивы и до нивы Гонит ветер прихотливый Золотые переливы…»
«…Давно звездами ночь блестит, Смолкает шумная столица, Порой лишь громко колесница Веселых юношей промчит. Одна под сению ночной Сабина бережно ступает, За нею сладкою струей Сирийский нард благоухает…»
«…Стихом простым, стихом случайным, Назло альбомам и стихам, К воспоминаньям грустным, тайным Поползновенья я не дам…»
«…Да, всё пройдет своею чередой! Давно ли он, романтиков образчик, Про степь и глушь беседовал со мной? Он был и славный малый, и рассказчик; Но вот вся жизнь его покрыта мглой, Он сам давно улегся в долгий ящик. Но помню я в его рассказах ночь: Я вам рассказ тот передам точь-в-точь…»