Контркультура

Различные книги в жанре Контркультура

Синий роман

Игорь Редин

Они последние представители некогда могущественной, но затерянной в песках времени, цивилизации синероссов. Мужчина и женщина. Он и она. Она открыла ему глаза на, казалось бы, необъяснимые метаморфозы, точно дождь слепого кутенка, преследующие его. Он, сам того не желая, научил её писать письма и не верить людям. Он горбун. Несчастный, но гордый. Она Женщина. Просто женщина…

Вдова героя

Роман Воликов

Людей неинтересных в мире нет, их судьбы – как истории планет. У каждой все особое, свое, и нет планет, похожих на нее. А если кто-то незаметно жил и с этой незаметностью дружил, он интересен был среди людей самой неинтересностью своей.

Гаражная распродажа

Кен Кизи

Редко появляются на свет люди, способные хоть немного изменить этот свет, этот мир – причем изменить в лучшую сторону, сделать его ярче, богаче, полнее и сказочнее. Одним из таких чародеев, весельчаков и забавников был классик американской литературы XX века Кен Кизи. Вашему вниманию предлагается его забытый шедевр – книга альтернативной прозы «Гаражная распродажа».

Сто миллионов

Роман Владимирович Воликов

Два рассказа о главных человеческих грехах, таких же вечных как и сам человек

Чарівна ти

Чак Поланік

Пенелопа Гарриґан була приголомшена, коли Лінус Максвелл, мільярдер і коханець найрозкішніших жінок, навіть не доторкаючись до неї, подарував їй неймовірні відчуття… Але невдовзі Пенні дізналась, що стала жертвою експерименту: саме на ній тестували нову секс-іграшку, яка поступила до мережі секс-крамниць «Чарівна ти». Прилад дарує жінкам неземну насолоду… та спричинює маніакальну залежність. Але чи так це погано? Чи треба чинити опір?

Бойцовский клуб 2. Книга 2

Чак Паланик

После «Проекта Разгром» проходит десять лет. Рассказчик, он же Себастьян, ведёт обыденную жизнь. Но его жене Марле пресытила эта рутина, и она сокращает дозу лекарств, для того чтобы выпустить на волю альтер эго мужа – Тайлера Дёрдена. Тот берёт власть в свои руки и решает, что Себастьян ему больше не нужен. И отправляет его на смертельное задание…

Тропик Козерога

Генри Миллер

Генри Миллер – виднейший представитель экспериментального направления в американской прозе XX века, дерзкий новатор, чьи лучшие произведения долгое время находились под запретом на его родине, мастер исповедально-автобиографического жанра. Скандальную славу принесла ему трилогия, составленная романами «Тропик Рака», «Черная весна» и «Тропик Козерога»: именно эти книги шли к широкому читателю десятилетиями, преодолевая судебные запреты и цензурные рогатки. «Тропик Козерога» – это история любви и ненависти, история неисправимого романтика, вечно балансирующего между животным инстинктом и мощным духовным началом, это отражение философских исканий писателя, который, по его собственным словам, был «философом с пеленок»…

Клей

Ирвин Уэлш

Уэлш – ключевая фигура современной британской прозы, мастер естественного письма и ниспровергатель всяческих условностей, а клей – это не только связующее желеобразное вещество, вываренное из остатков костей животных. «Клей» – это четырехполосный роман воспитания, доподлинный эпос гопников и футбольных фанатов, трогательная история о любви и дружбе.

Субъективный реализм

Михаил Блехман

Сборник рассказов в стиле, который автор назвал "Субъективным реализмом". Эти рассказы – о любви, творчестве, времени. Они полны метафор и иносказаний, игры слов и полутонов. Автор продолжает традиции Хулио Кортасара, делая при этом свой собственный вклад в современную прозу.

Самокрутки

Полина Корицкая

«Самокрутки» – не краткий словарь табаковеда, однако нельзя сказать, что его здесь нет. «Самокрутки» – не готовая инструкция для искателей приключений, хотя и содержит карты и ориентиры. «Самокрутки» – не справочник по современному андеграунду, только сборник некоторых любопытных сведений и документов. Произведение обманчиво автобиографичное, обманчиво простое, обманчиво правдивое, и бесконечно искреннее. Роман, стилизованный под повесть, психологическая драма под комедийной маской. История девочки, болезненно и остро пытающейся осознать свое место, свой путь, притягивает магнетически. Читатель видит в ее приключениях что-то такое, что до сих пор в нем есть, но позабыто. И он «скуривает» эту историю в один присест, не торопясь избавится от пепла.