Лет семь назад, одним зимним утром, я оказалась на эскалаторе. На одном из тех, что поднимают тебя из подземки со станции “Грин-парк” к выходу на Пикадилли. Если вам случалось ступать на эти эскалаторы, вы наверняка помните, до чего же они длинные. От низа до верха едешь около минуты, но с моей врожденной нетерпеливостью стоять, не шевелясь, целую минуту – это чересчур. Тем утром спешить мне особо было некуда, и, однако, я зашагала вверх мимо неподвижных пассажиров, выстроившихся по правую сторону. Поднималась и твердила про себя: “Пусть мне и под шестьдесят, но я еще не старая развалина, я в отличной форме, крепка и бодра” – пока, одолев три четверти подъема, не обнаружила, что мне перекрыли проход. Справа стояла молодая мать, а слева – ее дочка лет семи-восьми, державшая маму за руку.