Валериан Маркаров
Список книг автора Валериан МаркаровОжерелье для Венеры
Они жили по соседству в одной Солнечной системе, но на разных планетах: Она на Венере, а Он – на Марсе. Как-то раз Он увидел её в свой зоркий телескоп, и не смог оторвать глаз от юного лица – оно было так близко, что ему почудилось – Он слышит её тёплое дыхание, и может дотянуться до неё рукой!
Ожерелье для Венеры
Они жили по соседству в одной Солнечной системе, но на разных планетах: Она на Венере, а Он – на Марсе. Как-то раз Он увидел её в свой зоркий телескоп, и не смог оторвать глаз от юного лица – оно было так близко, что ему почудилось – Он слышит её тёплое дыхание, и может дотянуться до неё рукой!
Крик ночной совы
Оглушительный, раскатистый удар грома пронзил майскую ночь и разбудил Агнесс. Тихо перевернувшись на правый бок, она напрягла слух. С торфяных болот, заросших вереском, доносился протяжный вой диких собак и монотонные крики совы. Внезапно сердце женщины тревожно заколотилось – ей показалось, что из тёмного угла комнаты за ней следит пара настороженных глаз – и её тонкие пальцы вцепились в край матраса, туго набитого бараньей шерстью. Но стоило вспышке молнии осветить пространство, как выяснилось, что это всего лишь очки её супруга Джона Брауна, накануне оставленные им на комоде. Сам же он, после праведных трудов в чине викарного епископа Винчестерского собора, голосисто храпел в нескольких дюймах от неё.
Крик ночной совы
Оглушительный, раскатистый удар грома пронзил майскую ночь и разбудил Агнесс. Тихо перевернувшись на правый бок, она напрягла слух. С торфяных болот, заросших вереском, доносился протяжный вой диких собак и монотонные крики совы. Внезапно сердце женщины тревожно заколотилось – ей показалось, что из тёмного угла комнаты за ней следит пара настороженных глаз – и её тонкие пальцы вцепились в край матраса, туго набитого бараньей шерстью. Но стоило вспышке молнии осветить пространство, как выяснилось, что это всего лишь очки её супруга Джона Брауна, накануне оставленные им на комоде. Сам же он, после праведных трудов в чине викарного епископа Винчестерского собора, голосисто храпел в нескольких дюймах от неё.
Крик ночной совы
Оглушительный, раскатистый удар грома пронзил майскую ночь и разбудил Агнесс. Тихо перевернувшись на правый бок, она напрягла слух. С торфяных болот, заросших вереском, доносился протяжный вой диких собак и монотонные крики совы. Внезапно сердце женщины тревожно заколотилось – ей показалось, что из тёмного угла комнаты за ней следит пара настороженных глаз – и её тонкие пальцы вцепились в край матраса, туго набитого бараньей шерстью. Но стоило вспышке молнии осветить пространство, как выяснилось, что это всего лишь очки её супруга Джона Брауна, накануне оставленные им на комоде. Сам же он, после праведных трудов в чине викарного епископа Винчестерского собора, голосисто храпел в нескольких дюймах от неё.
Портрет неизвестной, или Во всем виноват Репин
Следователь полиции Гиви Давиташвили, известный удивительной способностью раскрывать самые безнадежные дела, расследует громкое преступление: найдена мертвой женщина, из квартиры которой похищен портрет работы Ильи Репина. Была ли смерть вызвана несчастным случаем? Или это убийство, и тогда кто и, главное, за что мог убить ее? Под подозрением все! И даже вы… Классический детектив? Не совсем. Действие романа переносит читателя в начало прошлого столетия, в те времена, когда кисть «рокового живописца» создавала бесценные творения, таившие в себе неведомую силу. Говорят, каждый, кто попадал в орбиту гения, уже не мог принадлежать самому себе: запечатленные на его полотнах, они словно лишались воли, а некоторые из них – и жизни.
Портрет неизвестной, или Во всем виноват Репин
Следователь полиции Гиви Давиташвили, известный удивительной способностью раскрывать самые безнадежные дела, расследует громкое преступление: найдена мертвой женщина, из квартиры которой похищен портрет работы Ильи Репина. Была ли смерть вызвана несчастным случаем? Или это убийство, и тогда кто и, главное, за что мог убить ее? Под подозрением все! И даже вы… Классический детектив? Не совсем. Действие романа переносит читателя в начало прошлого столетия, в те времена, когда кисть «рокового живописца» создавала бесценные творения, таившие в себе неведомую силу. Говорят, каждый, кто попадал в орбиту гения, уже не мог принадлежать самому себе: запечатленные на его полотнах, они словно лишались воли, а некоторые из них – и жизни.
Там, за семью горами
Это история одной из тысяч армянских семей, проживавших на территории Османской империи и в 1915 году обреченных турецкими властями на смерть. Семейная хроника, основанная на воспоминаниях выживших и на уцелевших документах.
Мулета и мантилья
Коррида – последнее из величайших зрелищ прошлого, случайно дожившее до наших дней! О ней эта книга, о ней и о тех, кто выходит на арену под взрыв аплодисментов и улюлюканье толпы. О тех, кто должен умереть. Сейчас или когда-нибудь. О сиюминутности славы, о героях, которых забывают в тот же час, когда они как тряпичная кукла слетают с рогов быка на песок.
Мулета и мантилья
Коррида – последнее из величайших зрелищ прошлого, случайно дожившее до наших дней! О ней эта книга, о ней и о тех, кто выходит на арену под взрыв аплодисментов и улюлюканье толпы. О тех, кто должен умереть. Сейчас или когда-нибудь. О сиюминутности славы, о героях, которых забывают в тот же час, когда они как тряпичная кукла слетают с рогов быка на песок.