Константин Воробьев

Список книг автора Константин Воробьев


    Рок-н-Ролл Жил

    Константин Воробьев

    Сборник представляет собой вольное переложение на русский литературный язык текстов классических рок-н-роллов второй половины 20-го века, когда он (рок-н-ролл) был ещё жив.По мнению Автора, рок-н-ролл умер где-то в 1994 году (?). Агония началась в 1992 году.Важно: Попадание в ноты не было приоритетом Автора. Всё-таки, это рок-н-ролл!Приятного прослушивания!Содержит нецензурную брань.

    AngloSucks

    Константин Воробьев

    Поэтический взгляд из России на историю, культуру и менталитет англосаксов. Автор с иронией относится к англосаксам, их истории, культуре и менталитету.Приятного просмотра.Содержит нецензурную брань.

    Убиты под Москвой (сборник)

    Константин Воробьев

    В сборник писателя-фронтовика Константина Воробьева вошли широко известные повести «Убиты под Москвой», «Крик», «Это мы, Господи!» и рассказы «Дорога в отчий дом» и «Уха без соли». Для старшего школьного возраста.

    ...И всему роду твоему

    Константин Воробьев

    К.Д. Воробьева называют «русским Хемингуэем», и споры вокруг его имени не утихают до сих пор. А он продолжает удивлять читателя искренностью и пронзительностью повествования, убежденностью авторской позиции, о чем бы ни писал: о войне, о любви, о трагедии русской деревни, пережившей коллективизацию, об утрате самой необходимости быть хозяином на родной земле.

    Генка, брат мой…

    Константин Воробьев

    «Я минут на двадцать опоздал, но Генка не ушел – сидел в машине и ждал. Она была пыльная, неприбранная, и я помыл ее снаружи и протер внутри. Из паза отопления торчал красный лист клена, и я выкинул его вон. – Мешал он тебе, да? Генка глядел на меня заморенно и жалобно. Брюки его вздулись на коленках пузырями. Такую дешевку надо гладить каждый день, а не раз в месяц. Рубаху б тоже можно было не занашивать черт-те до чего, но это его личное дело… Я выкинул кленовый лист и не стал объяснять, что он похож на огонь. Будто забыл, как мы горели? А машину Генка мог бы сдавать мне чистой, – как ни опасайся, но шлангом все равно что-нибудь испачкаешь на себе, а потом всю смену езди в плохом настроении…»