Геннадий Викторович Логинов
Список книг автора Геннадий Викторович ЛогиновАльманах «Инверсия». Выпуск первый
Мы не утверждаем, что наш творческий принцип – единственно правильный и общеобязательный, но мы отстаиваем своё право и свободу творить в соответствии со своим творческим принципом. Инверсионизм – это не жанр, не школа, не течение, и не направление, но сам подход к творчеству, объединяющий совершенно разных людей
Дама с вуалью. История одной любви
В жизни далеко не каждого художника выпадает шанс обручиться со своей музой. Но нашему герою повезло. Впрочем, как посмотреть. Как известно, чем сладостнее сон – тем, подчас, больнее пробуждение. Где та грань, где заканчивается гениальность и начинается безумие? Как отличить реальность от вымысла, и где больше правды – внутри творца, в его чувствах и любви, или вовне его? Что лучше – стать сопричастным чуду, испытаь его и лишиться, или же не знать вовсе? Судите сами…
Брачный зов. История одной оперы
Может ли гениальность быть оправданием низости? И разве игра становится менее значимой от того, что восторженная публика рукоплещет негодяю? Может ли эгоист нехотя приносить пользу обществу? Способен ли один правильный поступок искупить множество злодеяний, даже если и был совершён не из благородных мотивов? И есть ли смысл в гадкой от начала и до конца жизни, если проживающий её злодей обречён на вечные муки? Как знать…
Потомок драккаров. Повесть о верном корабле
Многие люди привязываются к милым сердцу вещам. К своим домам, автомобилям, шляпам и сумочкам, предметам быта, мебели и даже к кораблям. Иногда они даже дают им имена или прозвища, тем самым словно бы одушевляя. Порой ради любимой вещи человек способен пожертвовать если не всем, то многим. Но иногда бывает и совсем наоборот…
Ora et labora. Повесть о послушнике Иакове, Святой Инквизиции и таинственных кругах на полях
«Молись и работай» – таков был девиз монахов Ордена Святого Бенедикта Нурсийского и юного послушника Иакова. Но неокрепшее сердце юноши жаждет впечатлений, а мятущийся ум ищет ответы и толкует всё в меру своих возможностей. Иногда жизнь тревожит. Иногда – откровенно пугает. Но прилежный послушник сносит всё, принимая как должное, без ропота и непослушания. Ровно до тех пор, пока в стенах монастыря не появляется загадочный незнакомец Конрад.
Cito, longe, tarde! Повесть о временах и нравах, териаке и алхимиках, чуме и Нострадамусе
Конечно, можно было бы сказать, что это – история про Нострадамуса. Не про зрелого Нострадамуса-предсказателя, а про молодого Нострадамуса-врача, который мог бы не совершить за всю свою жизнь ни единого прогноза, и всё равно войти в историю как великий врачеватель, спасавший от чумы Экс-ан Прованс. Конечно, можно было бы сказать, что это – история про мор и чуму. Но гораздо важнее то, что это – история о людях, их добродетелях и пороках, наиболее ярко проявляющихся в кризисные моменты истории.
Multa paucis. Баллады о вечном и преходящем
Баллады, написанные для увеселения («ad jocundidatem») и поучения («ad docendum»). Приятного Вам чтения и светлых минут!
Рубаи. Лаконичная мудрость Востока
Когда Вам грустно, когда Вам радостно, когда Вы ищете ответы или просто хотите обрести спокойствие и утешение – прочитайте рубаи и, возможно, они подскажут верное решение.
Конная инспекция. История шахматного коня
Иногда жизнь подбрасывает ситуации, которые кажутся патовыми. Пешки мечтают о статусе ферзя, но складывают головы в нелёгкой борьбе за честь шахматной короны. Король устал от козней и интриг, но вынужден следовать правилам игры. Все понимают, что шаткое перемирие не может длиться вечно. Последние надежды возлагаются на разведку перед боем. И это – задача для настоящего шахматного коня.
Инверсия, или Дуэль на заказ. История о Вселенной, дуэлях и времени
А что, если бы особо памятные моменты нашей жизни можно было бы сохранять, чтобы возвращаться к ним усилием мысли, словно к «сейвам» в видеоигре? А что, если бы жизнь можно было бы перематывать назад, словно киноленту, и, останавливаясь на выбранном отрезке, переигрывать всё по-другому? А что, если бы дуэльный кодекс был официально узаконен? И ещё – целая масса «а что, если бы», над которыми роман предлагает присесть и призадуматься.