Аня Роуз
Список книг автора Аня РоузНаказание для темного мага
Вейн – маг и воплощение тьмы. Богатство, успех, дьявольская красота и мощь, что живет в каждом его жесте. В мужчине, сотканном из таких достоинств, не может быть слабостей, они просто немыслимы. Но когда дверь его кабинета с тихим скрипом отворяется, являя на пороге силуэт соблазнительной ассистентки, от ледяного спокойствия Вейна не остается и следа. Покой, казалось, утекает сквозь пальцы, оставляя лишь обжигающий соблазн и дикое желание.
Наказание для темного мага
Вейн – маг и воплощение тьмы. Богатство, успех, дьявольская красота и мощь, что живет в каждом его жесте. В мужчине, сотканном из таких достоинств, не может быть слабостей, они просто немыслимы. Но когда дверь его кабинета с тихим скрипом отворяется, являя на пороге силуэт соблазнительной ассистентки, от ледяного спокойствия Вейна не остается и следа. Покой, казалось, утекает сквозь пальцы, оставляя лишь обжигающий соблазн и дикое желание.
В плену демона
Преданная ведьминским ковеном, я должна была стать пленницей демонов. Их игрушкой в лучшем случае. Но в момент, когда отчаяние, подобное стае острых когтей, разрывало мою душу на бесчисленные осколки, я услышала яростный призыв.Закованный в цепи пленник ада – кто он? Почему помог мне и что ему нужно? Голос его, низкий и хриплый, подобно скрежету камней в утробе вулкана, пронзил ткань моего сознания. Слова же его, сплетённые в неведомом единении теней и стали, шептали губительное: «Ты моя!» – обещание, которое звучало как приговор и одновременно как манящий зов бездны.
В плену демона
Преданная ведьминским ковеном, я должна была стать пленницей демонов. Их игрушкой в лучшем случае. Но в момент, когда отчаяние, подобное стае острых когтей, разрывало мою душу на бесчисленные осколки, я услышала яростный призыв. Закованный в цепи пленник ада – кто он? Почему помог мне и что ему нужно? Голос его, низкий и хриплый, подобно скрежету камней в утробе вулкана, пронзил ткань моего сознания. Слова же его, сплетённые в неведомом единении теней и стали, шептали губительное: «Ты моя!» – обещание, которое звучало как приговор и одновременно как манящий зов бездны.