– У тебя был выбор. Мы могли всё обсудить, но ты трусливо сбежала.– Зато ты очень смело и мужественно переспал с моей лучшей подругой! Шахманов, я не вернусь! Я хочу забыть наш брак, как страшный сон!– Тогда я сделаю всё, чтобы жизнь в этом городе стала для тебя невыносимой. Может быть, ты успела забыть, но я всегда получаю то, что хочу. И прямо сейчас я хочу взглянуть на своего ребёнка, которого ты у меня украла.Дамир Шахманов – это чума, выжигающая и уничтожающая всё на своём пути. Я сбежала от него, утаив, что беременна, а теперь он нашёл меня и требует вернуться…
Когда я предлагал друзьям выбрать место для отпуска через игру в "фанты", то никак не догадывался, что уже через пару дней окажусь в старом санатории, который последний раз видел ремонт ещё в советские годы. И вот я, столичный бизнесмен, прозябаю где-то под Екатеринбургом. Хитрые бабушки воруют мой джем, деды воюют со мной за пульт от телевизора, местная терапевт намерена испытать на мне все виды медицинских пыток, а медсестра… Ох уж эта Любаша! Медсестричка явно хочет проверить на прочность мои нервы и мужскую стойкость, потому что иного объяснения её выходкам просто нет. Но берегись, Любаша! Я тоже умею прибинтовывать людей к постели.
– Репетиторство?– У меня французские партнёры. Мне нужно знать язык.– Ты издеваешься? После всего, что было? После всех тех унижений ты…– Хватит драматизировать, – с металлом в голосе. – Оставим детские обиды в прошлом. Так что, берёшься?– Никогда!Он медленно встаёт, возвышаясь теперь надо мной.– Так не получится, Юля. Отказов я не принимаю.Я должна сказать «нет». Должна развернуться и уйти. Но в его взгляде читается вызов. Он уверен, что я снова сломаюсь, что проглочу всё, как в школьные годы, когда он издевался надо мной совершенно безнаказанно, а моё влюбленное сердечко исходило кровью.Но теперь всё иначе. Ведь моя раненая гордость требует реванша!
– Репетиторство? – У меня французские партнёры. Мне нужно знать язык. – Ты издеваешься? После всего, что было? После всех тех унижений ты… – Хватит драматизировать, – с металлом в голосе. – Оставим детские обиды в прошлом. Так что, берёшься? – Никогда! Он медленно встаёт, возвышаясь теперь надо мной. – Так не получится, Юля. Отказов я не принимаю. Я должна сказать «нет». Должна развернуться и уйти. Но в его взгляде читается вызов. Он уверен, что я снова сломаюсь, что проглочу всё, как в школьные годы, когда он издевался надо мной совершенно безнаказанно, а моё влюбленное сердечко исходило кровью. Но теперь всё иначе. Ведь моя раненая гордость требует реванша!
– Ей двадцать три, но возраст не имеет значения. Я её люблю.– Хорошо. Раз уж ты так решил, я препятствовать твоему счастью не буду. Собирай вещи и проваливай к своей Вике.– Ань, ты не поняла. Я хочу, чтобы ты уехала. Вы с Машей должны освободить дом. Вика беременна, и скоро у нас будет ребёнок.Муж закрутил роман с молодой пигалицей.И вместо того, чирбы поступить, как подобает мужчине, он решил позаботиться лишь о себе любимом – выгнать нас с дочерью из собственного дома, зная, что нам некуда пойти. Но он не думал, что я тоже буду играть по его правилам.
Мой муж уже два года живёт на две семьи. У него есть другая женщина и маленький сын. И он готовится к разводу, решив оставить нас с дочерью ни с чем. Но я этого так не оставлю… Я отомщу и заберу то, что принадлежит мне.
Ставлю автолюльку прямо на стол Сташевского.– Вот. Это ваша дочь.Он, кажется, даже не удивлён.– Знаете, сколько таких, как вы, приходит ко мне? Я должен верить каждой? Однако, вы мне нравитесь! Вы сумели привлечь моё внимание.– Мне не нужно ваше внимание.– Что тогда?– Я лишь хочу, чтобы у ребёнка был отец.– Я лучше дам вам денег. Сколько? Сто? Двести?Его ядовитый тон, его холодная манера говорить так, будто я очередная нищенка у ворот барина, обжигает стыдом сильнее, чем если бы он просто выгнал меня.– Я похожа на попрошайку?Сташевский лениво откидывается в кресле.– Вы обманом проникли в мой офис. Притащили ребёнка. Давите на жалость, на совесть… Ради чего? Ради собственной выгоды. Кто же вы, если не попрошайка?Я устроилась в офис Сташевского, чтобы у Сонечки наконец появился папа. Папа, однако, свою причастность отрицает. Но я пойду на всё, чтобы Соня была счастлива. Даже несмотря на то, что она не моя дочь.
Ставлю автолюльку прямо на стол Сташевского. – Вот. Это ваша дочь. Он, кажется, даже не удивлён. – Знаете, сколько таких, как вы, приходит ко мне? Я должен верить каждой? Однако, вы мне нравитесь! Вы сумели привлечь моё внимание. – Мне не нужно ваше внимание. – Что тогда? – Я лишь хочу, чтобы у ребёнка был отец. – Я лучше дам вам денег. Сколько? Сто? Двести? Его ядовитый тон, его холодная манера говорить так, будто я очередная нищенка у ворот барина, обжигает стыдом сильнее, чем если бы он просто выгнал меня. – Я похожа на попрошайку? Сташевский лениво откидывается в кресле. – Вы обманом проникли в мой офис. Притащили ребёнка. Давите на жалость, на совесть… Ради чего? Ради собственной выгоды. Кто же вы, если не попрошайка? Я устроилась в офис Сташевского, чтобы у Сонечки наконец появился папа. Папа, однако, свою причастность отрицает. Но я пойду на всё, чтобы Соня была счастлива. Даже несмотря на то, что она не моя дочь.
– Богдан, мне очень жаль.– Тебе жаль? – Он горько смеётся. – Какое удобное слово! Думаешь, им можно прикрыть что угодно? Что ж, совет вам да любовь. Надеюсь, ты будешь счастлива с ним!– Богдан, – я делаю шаг вперёд. – Пожалуйста, прости меня. Не держи на меня зла.Он оборачивается. Глаза – чёрные дыры.– Нет, Жень, так не получится. Я зол. Я чертовски зол. И я… Нет, я не прощу тебе этого. Никогда.Три года назад я разрушила нашу любовь, чтобы подарить своему мужчине шанс на будущее. Теперь он вернулся. Не просто в мою жизнь, но и в больницу, в которой я работаю. В его глазах всё то же презрение, а я… Всё так же люблю.Я должна рассказать ему правду.Но сможет ли сердце, однажды разбитое, снова научиться любить? Или та ложь навсегда останется моим самым неутешительным диагнозом?
– Богдан, мне очень жаль. – Тебе жаль? – Он горько смеётся. – Какое удобное слово! Думаешь, им можно прикрыть что угодно? Что ж, совет вам да любовь. Надеюсь, ты будешь счастлива с ним! – Богдан, – я делаю шаг вперёд. – Пожалуйста, прости меня. Не держи на меня зла. Он оборачивается. Глаза – чёрные дыры. – Нет, Жень, так не получится. Я зол. Я чертовски зол. И я… Нет, я не прощу тебе этого. Никогда. Три года назад я разрушила нашу любовь, чтобы подарить своему мужчине шанс на будущее. Теперь он вернулся. Не просто в мою жизнь, но и в больницу, в которой я работаю. В его глазах всё то же презрение, а я… Всё так же люблю. Я должна рассказать ему правду. Но сможет ли сердце, однажды разбитое, снова научиться любить? Или та ложь навсегда останется моим самым неутешительным диагнозом?