– Я не принимаю ваши извинения, – сказала я ровно и четко, чтоб сразу донести до него мысль о провале любых попыток в будущем… Любых. Гоблин ощутимо изменился в лице, побагровел, положил тяжелые ладони на столешницу, нависая надо мной. Опять неосознанно давя массой. Разогнался, мерзавец! – Вы вчера повели себя по-скотски. Вы воспользовались тем, что сильнее. Это низко и недостойно мужчины. Я настаиваю, чтоб вы не обращались ко мне ни при каких условиях, кроме как по рабочим вопросам. С каждым моим сказанным словом, взгляд гоблина тяжелел все больше и больше.
У капитана Зубова есть задание. Серьезное и нервное. Ему нельзя отвлекаться. Даже на девушек, сладких, как клубника. Пахнущих, как клубника. Отвлекаться нельзя. А попробовать хочется. Но у него задание. Как быть? Беда. Большая беда.
– Смотри, он покраснел! Ага, рожа красная! Кто-то из шутников оказывается рядом, подхватывает меня за подбородок, поднимает вверх, чтоб все смогли полюбоваться красными щеками. – Смазливый, словно баба! – Ага, он щас заплачет! – Какого фига здесь забыл, школьник? – Я не школьник! Дергаю подбородком, вырываясь. Разворачиваюсь и, не глядя больше на наглых уродов, топаю к расписанию. – Он еще и задом виляет! Черт! Мне хотелось быть незаметной тенью. А вот ему очень хотелось узнать все обо мне. Хуже нет – попасть в поле зрения дерзкого хищника… Но меня угораздило. И как выбираться теперь – непонятно…
Зря ты приехала, Веснушка. Сидела бы в своей Германии. Тебе спокойней. Да и мне тоже. Осталась бы в моей памяти веселой веснушчатой девчонкой, за которой я портфель таскал… Теперь ты другая. Красотка. Соблазн ходячий. И я другой. И Черным меня уже давно зовут без усмешек. А со страхом. Есть причины. Плохо, что ты приехала. Для тебя плохо.
Это Россия. Только здесь, наверно, возможно ночью встретить сидящего на лавочке во дворе обычной хрущевки мужчину с тюремными татуировками, пьющего из горла элитный виски с дешевой колой и заедающего все это дело швейцарским (теперь я в этом уже не сомневалась) шоколадом… Невероятное сочетание. Дикий диссонанс.
– Ты думаешь, я не знаю, что эти козы решили тебе мужика подогнать? И ты это знала. И все же приперлась сюда. Вопрос: зачем? Ответ: за мужиком. Да? Она отрицательно машет головой, волосы разлетаются, прядка застревает в уголке губ. Я смотрю и глаз оторвать не могу. Злючка проклятая. Все нервы вымотала. За мужиком сюда шла, да? А вот нифига! Никакого другого мужика у нее уже не будет. Я об этом позабочусь. Она оглядывается, рвет запястье из моих рук, но бесполезно! Я резко дергаю ее в уголок, как паук муху. И с теми же намерениями. Сожрать. Жены моих друзей с чего-то решили, что мне нужна женщина. И начали меня «пристраивать». Но они плохо знают Коляна! Меня нельзя загнать в ловушку! Я могу попасть в нее только по своему желанию!
– Не торопись, малышка. Высокий черноволосый мужчина с хищным изгибом сексуальных губ придержал за руку испуганную девушку, рывком развернул к себе и впечатал ее в свою широкую мощную грудь. – Что вам надо? – с отчаянием спросила она, пытаясь вырваться, но безрезультатно. Жесткие татуированные пальцы сомкнулись на хрупком запястье, словно оковы. – Тебя, крошка. Твой папаша мне должен. – Нет! – она опять отчаянно дернулась, уже со слезами изучая надменное лицо своего мучителя, – нет! Он не мог, не мог, не мог… Последнее слово ей не удалось договорить. Мужчина наклонился и впился в ее губы властным поцелуем. Ноги девушки подкосились, и она…
Он смотрел на меня. Молча. В упор. Взгляд его жестких, черных глаз был очень… Настойчивым. Лифт шел вниз, медленно, я жалась в угол, не смея отвести глаз от его жесткого непроницаемого лица. Паша Носорог задумчиво оглаживал мою замершую в испуге фигуру внимательным взглядом, словно решая, что делать со мной дальше. И, кажется, вариантов у него был вагон с прицепом…
Это была случайность. Я подумал, что она – ветреная бабенка, она подумала, что я – насильник… В какой-то степени мы с ней оба оказались… ПРАВЫ. Я не могу перестать вспоминать нашу первую встречу, она – тоже. Вот только эмоции у нас разные. Она меня ненавидит, а я ее… ХОЧУ. И ее ненависть мне нисколько не помешает…
Татка едет за моей спиной, прижимается ко мне тонким телом, обхватывает ногами. А я завожусь. Дико. Непотребно. До красных пятен перед глазами. И не помогают мантры, которые раньше спасали. Уже не спасают. Уже год не спасают. С того прошлого проклятого лета, когда я поцеловал ее после выпускного. Я, Серега Бойцов, широко известный в узких кругах как Боец, бывший боксер, вполне успешный бизнесмен, нормальный, спокойный, солидный даже мужик, тридцати пяти лет. Поцеловал в губы восемнадцатилетнюю девчонку, только закончившую школу. Свою сестру. Свою сводную сестру. Которую нельзя трогать.