Эта девчонка… Снегурочка. Или Снежинка… Почему-то взгляд на ней останавливается. Дерзкая, разговаривает, будто ровня мне. Настолько дерзкая, что я хочу поставить эту выскочку на место. Опозорила меня при моих друзьях! Или ещё лучше – пусть она влюбится и ластится возле моих ног. Хорошие девочки в тайне обожают выкрутасы плохих мальчиков. У неё нет шансов! *** Если бы я знал, чем закончится этот вечер… И что мои слова обернутся против меня, а за Снегурочкой стану бегать я сам…
– Тебе придётся играть по моим правилам, если ты хочешь остаться в этом доме. – Что ты хочешь, чтобы я делала? – тихо спросила она, понимая, что в моей полной власти. – Поцелуй меня. – Ч-что? – расширила глаза девчонка и отпрянула от меня, врезавшись в стол бедром. Я последовал за Котёнком и поймал её в капкан, поставив по обе стороны от неё руки на столешницу буфета. – Целуй меня, сказал. Ты глухая, рыжая? Она осталась неподвижной. А я уже просто умирал от предвкушения, желал ощутить сладость и мягкость её губ, которые никто никогда не целовал. Я буду первым. – Умеешь? – Нет… – почти шёпотом ответила она, словно мышка, которую загнали в угол. – Щас научишься.
– От твоего старания, Бэмби, зависит моё молчание, – заявил Даниил, держа над головой мой личный дневник. – Принеси двойной эспрессо. Мажор решил сделать из меня служанку на глазах у нового класса! – Неси, – сказал он. – Или я размножу дневник и… – Ладно, – прорычала я и понеслась к кофемашине. – На! – сунула ему в руки стакан, едва не перевернув кофе на одноклассника. – Осторожно, – сузил он глаза и навис надо мной. – Я могу обидеться и растрепать, что написано в этой тетрадке. Кофе хорош, но мне не хватает сладкого. – Сгонять тебе за конфеткой? – Моя конфетка уже здесь, – заявил он, приближаясь к моим губам. – Нет! – Такие хорошие девочки, как ты, не целуют таких плохих мальчиков, как я, Бэмби? – Я тебя ненавижу… – прошипела я ему в лицо. – Взаимно, – ответил мажор, приближаясь ещё…
– Значит, у нас уже есть дети? – спросил он. – Я…просто оговорилась, – попыталась я выкрутиться. Но было поздно… – Сколько точно лет и месяцев Косте? – спросил Архип. – Это мой сын. Правда же? – Ты меня бросил ради брака с моей сводной сестрицей, – ответила я, глядя в стенку. – Ничего общего у нас нет. Это МОЙ сын. Только мой. Ясно? – А если сделать тест ДНК?
– У тебя есть дочь? – спросил тот, кого я когда-то любила больше жизни. – Как видишь, – усмехнулась в ответ я на очевидный вопрос. – Быстро же ты утешилась после расставания со мной. А главное, результативно. – Ну не страдать же мне по тебе всю жизнь? – развела я руками. – Смею напомнить, это ты меня бросил. – И кто же счастливый отец? – изогнул он одну бровь. Ты, милый. Только я никогда тебе в этом не признаюсь. Ты отказался от меня. Значит, отказался и от неё. – А папы нет у нас, – ответила я, взяв детскую ладошку своей дочери, которая с интересом смотрела на Романа таким же серыми, как у него, глазами. – Она только мамина принцесса. Пойдём, зайка, домой.
Властным движением руки тренер поднял мой подбородок и взял мои губы. Поцелуй был жадный, взрослый и даже грубоватый. Его язык вынудил меня дать ему пространство и выписывал внутри меня восьмерки, от которых тело бросило в дрожь. – Уходи, – сказал он хриплым голосом, нехотя оборвав поцелуй. – Сейчас. Иначе будет поздно. – Нет, – проявила я настойчивость. – Я хочу… чтобы было поздно. – Я не смогу остановиться, Соня, – прорычал он мне в шею, впиваясь пальцами в бёдра. – Уходи сейчас же. – Не надо… Не надо останавливаться. Я этого хочу, Камиль. – Глупая ты девчонка! Ты будешь об этом жалеть, – сказал он. – Это ничего не изменит между нами. Я не останусь. Ни здесь, ни с тобой, ни вообще. – Я всё равно хочу. Поцелуйте меня ещё, Камиль Наилевич… Пусть это станет нашим новогодним чудом.
– Эти фотографии все увидят,– сказал сводный брат. – Ты проснёшься завтра звездой, особенно, среди парней. Я скачал их на флешку. – Зачем ты так со мной? – тихо спросила его. – В чём моя вина? Кирилл не ответил. Ухмыльнулся и хотел выйти из комнаты, но я поймала его за руку и остановила. – Пожалуйста, не надо, – попросила я, заглядывая в его холодные и равнодушные глаза. Я уверена, что он меня не пожалеет. – Не делай этого! – Моё молчание будет стоить дорого, – нагло отозвался он. Так это шантаж! – Что ты хочешь взамен? – Будешь исполнять мои желания, Лиза. И первое… – Кир свёл брови, делая вид, что раздумывает. Потом принял решение. Взгляд серых глаз замер на моих губах. – Поцелуй меня.
– Каким образом вы можете мне помочь? Шестое чувство мне подсказывало, что предложение Александра мне не понравится. А он протянул руку и провёл пальцами по распущенным волосам, собрал в кулак кончики и мягко подтянул меня за них ближе к себе. – Ты красивая, – наклонился мужчина и произнёс низким бархатом почти мне на ухо. От его тона побежали мурашки. В нос ударил терпкий запах мужского парфюма, который я даже в магазине не нюхала никогда. – Нравишься мне. Можем договориться с тобой иначе. Тогда ты не будешь мне должна. Он отодвинулся, бросил мои волосы и бесстрастно сказал: – Пришлю машину за тобой вечером.
ОН: Увидел своего погибшего сына спустя четыре года на заставке телефона совершенно незнакомой мне девушки… Как это вообще возможно? ОНА: Меня доставили к нему несколько мужчин в чёрном, и Он сказал мне, что мой ребёнок – Его. Он отберёт у меня всё, если я не отдам своего сына и не соглашусь выполнять его условия.
– Ну и что мне с тобой делать? Почему ты вечно попадаешь в какие-то истории? Младший брат, опустив голову, громко сопел. – Я погашу твой долг, и они перестанут преследовать тебя. Ради матери, – блондин с благодарностью посмотрел на меня. – Но учти – на этом с меня хватит! – Спасибо, – ответил поблёкшим голосом загнанный парень. – Не нужно «спасибо». Сейчас ты меня возненавидишь за то, что я скажу. Я спасаю твою задницу не только ради матери. – А ради кого ещё? – поднял брови он. – Ради себя. У меня есть одно условие. – Какое? – Ты отдаёшь мне Алю. Свою девушку.