Розенталь и Гильденстерн
Скачать книги из серии Розенталь и ГильденстернСтрах и корысть. Откуда берут лингвистов-экспертов для громких уголовных дел
Научные доказательства или словесные манипуляции? Почему результаты экспертиз нередко провоцируют скандалы? Может ли заказчик повлиять на мнение экспертов? В третьем эпизоде второго сезона обсуждаем, кто и как проводит лингвистическую экспертизу в России.
«Я посмотрел слишком много плохих фильмов». Шеф-редактор английской «Медузы» Кевин Ротрок о том, почему он выучил русский
Пятый эпизод второго сезона – о том, как и зачем иностранцы учат русский язык. О своем опыте рассказывает шеф-редактор международной версии «Медузы» и автор подкаста The Naked Pravda Кевин Ротрок.
«С Розенталем все ясно, но почему Гильденстерн?» Отвечаем на ваши вопросы о русском языке
В финальном выпуске сезона ведущие Владимир Пахомов и Александр Садиков отвечают на вопросы слушателей, выбирают слово года и даже подводят итоги десятилетия для русского языка.
На кону бутылка мартини: кто звонит в Справочную службу русского языка и как она решает споры
Второй сезон подкаста начинаем с разговора о том, как работает Справочная служба русского языка и зачем она нужна. В студии аспирантка Института русского языка РАН Екатерина Тупицына, которая проходит практику в справочной службе.
«Машина заменит Пушкина, но не заменит Толстого». Как мы пытались зашеймить Google Переводчик (безуспешно) и обыграли Google Ассистент
Когда мы сможем говорить с умными колонками так же легко, как Железный человек с Джарвисом? Почему до сих пор нет хорошего автоматического переводчика устной речи? Как словарь Зализняка помог настроить поисковые системы? Выпуск о компьютерной лингвистике.
«Мне писали в фейсбуке: какой же ты ужасный». Как переводчики справляются с ошибками авторов и гневом читателей
Зачем переводчикам знать устройство оружия или детали женского белья? Как отличить хороший перевод от плохого? А что делать синхронисту, если он столкнулся с непереводимой игрой слов? В четвертом эпизоде второго сезона обсуждаем работу переводчиков.
«Это знает даже пума — надо говорить куркума». Откуда странные ударения в словарях и почему туда не попадают новые слова
Кто и как составляет словари и какие они вообще бывают? Почему в словарь попадает курку́ма (хотя никто так не говорит), а куркума́ – нет? Словарь диктует нам, как говорить, или только фиксирует то, как мы говорим? Обсуждаем с лингвистом Борисом Иомдиным.
«Слова загоняются в подполье». Максим Кронгауз о том, как с помощью языка мы создаем хорошего человека (пока безуспешно)
Как разгораются речевые конфликты, что такое риторика ненависти и можно ли от нее защититься? Седьмой эпизод второго сезона – о языке вражды. В гостях у Александра Садикова и Владимира Пахомова лингвист Максим Кронгауз.
Мы кожилились и ухамаздались — полный аптраган. Вы уверены, что понимаете по-русски?
Как менталитет и культура отражаются в речи? Почему мы носители одного языка, но у каждого все равно свой русский язык? Как кочует из поколения в поколение детский фольклор? И можно ли по тому, какие дразнилки мы знаем, определить, откуда мы родом? Научный сотрудник Института русского языка РАН, главный редактор портала «Грамота.ру» Владимир Пахомов и журналист Александр Садиков обсуждают, как родной язык влияет на нас, ищут аналог слова калсарикянни и вспоминают садистские стишки про маленького мальчика. В выпуске: Справа или слева? А может, выше или ниже по течению реки? Как представления об устройстве мира и месте человека в нём отражаются в языке. Почему английское oil – одновременно и масло, и нефть, а butter – тоже масло, но сливочное (а в русском и то и другое – масло)? Какие свои слова есть в разных регионах России? Что такое баллон, трусить, отклыгать, лентяйка и гомонок? Калсарикянни – почему в русском языке нет слова для обозначения ситуации, когда мы выпиваем дома в нижнем белье и не хотим никуда выходить? Каких еще слов нет в русском языке (зато у нас есть слово чаевничать)?
Битва за феминитивы: когда авторки и блогерки станут нормой?
Битва за феминитивы: когда авторки и блогерки станут нормой?