Последний сеанс. Агата Кристи

это чепуха, – задыхаясь, произнесла она. – И кровотечения меня не пугают. Я удивлю врачей. Воля – вот что важно. Запомни, Рауль, я буду жить.

      Это было жалкое зрелище, понимаете, жалкое.

      В этот момент из дома вышла Фелисия Болт с подносом, где стоял стакан горячего молока. Она подала его Аннет и смотрела, как она пьет, с выражением, которое я не мог определить. В нем было нечто вроде самодовольного удовлетворения.

      Аннет тоже поймала этот взгляд. Она сердито отшвырнула стакан, который разбился на кусочки.

      – Ты ее видишь? Вот как она на меня всегда смотрит. Она рада, что я умру! Да, она полна злорадства. Она, такая здоровая и сильная. Посмотри на нее, она ни одного дня не болела! И все это зря. Какой ей толк от этого замечательного тела? Какая ей от него польза?

      Фелисия нагнулась и подобрала осколки разбитого стакана.

      – Мне все равно, что она говорит, – произнесла она нараспев. – Какое это имеет значение? Я – порядочная девушка, да. А вот она… Очень скоро ее ждет огонь Чистилища. Я христианка, я молчу.

      – Ты меня ненавидишь! – закричала Аннет. – Ты всегда меня ненавидела. А, но я все равно могу тебя заколдовать. Могу заставить тебя делать, что мне захочется. Если я тебе прикажу, ты встанешь передо мной на колени, сейчас, в траву.

      – Ты говоришь чепуху, – с тревогой сказала Фелисия.

      – Да, ты это сделаешь. Сделаешь. Чтобы мне угодить. Становись на колени. Я требую, я, Аннет. На колени, Фелисия.

      То ли дело было в этом чудесном, умоляющем голосе, то ли мотив был более глубоким, но Фелисия повиновалась. Она медленно опустилась на колени, широко раскинув руки, с глупым, ничего не выражающим лицом.

      Аннет запрокинула назад голову и рассмеялась – один взрыв смеха следовал за другим.

      – Посмотри на нее, на ее глупую физиономию! Как она смешно выглядит. Ты можешь теперь встать, Фелисия, спасибо! Бесполезно на меня злиться. Я – твоя госпожа. Ты должна делать то, что я говорю.

      Она откинулась на подушки без сил. Фелисия взяла поднос и медленно пошла прочь. Один раз она оглянулась через плечо, и тлеющая в ее глазах обида поразила меня.

      Меня там не было, когда Аннет умерла. Но, по-видимому, ее смерть была ужасной. Она цеплялась за жизнь. Она сражалась со смертью как безумная. Снова и снова она, задыхаясь, кричала:

      – Я не умру – вы меня слышите? Я не умру. Я буду жить, жить…

      Мисс Слейтер рассказала мне все это, когда я приехал навестить ее шесть месяцев спустя.

      – Мой бедный Рауль, – ласково сказала она. – Ты ведь любил ее, правда?

      – Всегда, всегда. Но какую я мог принести ей пользу? Давайте не будем об этом говорить. Она умерла – такая великолепная, полная жизни…

      Мисс Слейтер умела сочувствовать. Она стала говорить о другом. Ее очень тревожила Фелисия, так она мне сказала. У девушки случился нервный припадок, и с тех пор она вела себя очень странно.

      – Знаешь, – сказала мисс Слейтер, секунду поколебавшись, – она учится играть на пианино.

      Я этого не знал и был очень удивлен, услышав