Хрустальная колыбель. Сергей Юрьев

убежищем, а это означало, что пройдет совсем немного времени, и спасения не будет.

      – Айда за мной, – вдруг предложил землепашец и двинулся сквозь кусты навстречу облаве. Юму ничего не оставалось, как последовать за ним.

      Они спустились в небольшой овражек, и вдруг белая рубаха парня, только что мелькавшая впереди, исчезла из виду.

      – Эй, господин, сюда давайте… – Шепот, доносившийся из темноты, был отчетливо слышен, а это означало, что парень был где-то рядом.

      Юм сделал несколько осторожных шагов, и вдруг из зарослей показалась рука, схватила его за штанину и потянула за собой. За кустами был лаз в широкую нору, и вскоре они уже шли в полной темноте, слегка пригнувшись, чтобы не касаться макушками земляного свода.

      – Сюда они не сунутся, – говорил вполголоса парень, продолжая идти вперед. – Эту нору оборотни вырыли. Они вырыли, а я нашел. Сейчас ведь нет их, оборотней-то. Всех ведь перебили, а?

      – Всех, – успокоил его Юм, хотя ему самому стало не по себе.

      – Вот тут и переждем, – заявил парень и присел на бревно, когда-то подпиравшее земляной потолок. – Уйдут – тогда и вылезем. А потом вы своей дорогой пойдете, а я – своей.

      От входа они отошли недалеко, и теперь снаружи доносились обрывки фраз:

      – …вертаться не велено…

      – …а ну, как утопнем…

      – Разговорчики!

      – …а впереди, говорят, болотище…

      – Привал!

      Судя по всему, пара бойцов устроилась на отдых прямо за кустами, прикрывающими вход в подземелье, – их негромкий разговор был слышен до последнего слова.

      – Видать, Их Милости до того местные девки приглянулись, что нас среди ночи послали…

      – Да не видел он их ни разу. Это не ему, это ведунье этой надо.

      – А мне всё равно. Мое дело маленькое. Мне сказали – я делаю. Мне за это платят.

      – А слыхал, что Геркус Баклага говорил?

      – А чё мне его слушать… Он хоть и дюжинник, а из варваров.

      – Это мать у него из варваров, а отец сотником был.

      – Ну?

      – А стоял он как-то в карауле возле кельи старухиной. А она его к себе позвала. Тот сперва упирался, но она его всё равно затащила. А потом какое-то пойло вонючее выпила и на его глазах превратилась в красотку, каких в замке среди эллоресс не сыщешь. В общем, он от страха язык проглотил, а она его к себе тянет. А потом, говорит, такое началось, что и сказать ему страшно, только очнулся он, когда утреннюю стражу уже пробили. Лежу, говорит, на простынках, а рядом старуха рот свой беззубый щерит и говорит, дескать, добудь мне свежей крови девицы непорочной, но чтоб не от мертвой, а от живой… Вот я и думаю, что она, ведунья эта, секрет знает, снадобье такое – она его тяпнет – и снова молодая, только ненадолго.

      – Подъем! – раздалась команда, и бойцы, торопливо подскочив, двинулись дальше.

      Через некоторое время все звуки, кроме обычных лесных шорохов, стихли, и землепашец начал добывать с помощью трута огонь, чтобы запалить светильник,