Завоеватель. Конн Иггульден

в его семье от отца к сыну, от хана к хану. Одно прикосновение к нему придавало сил. Обнажив меч, Гуюк бросил ножны на траву.

      Бату приближался медленно, каждый его шаг источал уверенность. Быстро темнело, но Гуюк видел, как блестят глаза врага. Хан ощерился, борясь со страхом. Он ведь моложе Бату,[14] и он учился орудовать мечом у мастеров. Гуюк расправил плечи, чувствуя на лбу легкую испарину; сердце бешено билось. Он не ягненок и без боя не сдастся.

      Бату почувствовал его уверенность, остановился и глянул на Анара. Слуга Гуюка стоял шагах в десяти от него, разинув рот, как голодный птенец. Хан понял: если не остановить безумный порыв Бату, погибнет и Анар. Он стиснул зубы и поднял меч.

      – Ты нападешь на своего хана? На своего двоюродного брата?

      – Ты не мой хан, – заявил Бату, приближаясь на шаг. – Я не давал тебе клятву.

      – Вот я и явился, чтобы привести тебя к присяге, – парировал Гуюк.

      Бату снова остановился, и Гуюк с удовлетворением заметил, что тот озадачен. Это хорошо, даже небольшое преимущество ему во благо. Им обоим известно, что без доспехов поединок продлится несколько мгновений. Два мастера боя продержались бы какое-то время, но обычным воинам со своими мечами не совладать. Один удар способен раздробить кость, отсечь руку или ногу…

      Бату шагнул мимо коня Гуюка, и хан скомандовал:

      – Удар!

      Бату отпрянул от коня, ожидая, что тот его лягнет. Двоюродные братья видели боевых коней христианской кавалерии, которые в битве становились оружием. Конь Гуюка на приказ не отреагировал, зато орел у него на спине расправил свои огромные крылья. Гуюк тут же выпрыгнул вперед, крича во все горло.

      Испуганный Бату бросился на птицу и полоснул ее мечом, пока та не вонзила в него когти. Крылья заслонили рану от Гуюка. Орел вскрикнул и упал к его ногам. Хан сделал выпад, целясь Бату в грудь, и на миг возликовал: двоюродный брат не успевал поднять меч и поставить блок.

      Бату увернулся и вытащил меч из тела поверженной птицы. Орел упал на спину, но еще хватал когтями воздух и тянулся клювом к своему обидчику. Вот Бату вытянул руку, и Гуюк, вложившись в удар, едва не потерял равновесие. Он задел мечом ребро Бату и отпрянул для нового удара. Легкий дэли распахнулся, обнажив глубокий, обильно кровоточащий порез. Бату выругался и еще дальше отступил от птицы и ее хозяина.

      Гуюк улыбнулся, хотя внутри все бурлило: его орла смертельно ранили. Он не решался взглянуть на своего любимца, но жалобный клекот уже затихал.

      – Думал, будет легко? – подначил он Бату. – Братишка, я хан нашего народа, носитель духа и меча Чингиса. Он не даст мне погибнуть от руки мерзкого предателя. Анар! – позвал он, не сводя глаз с Бату. – Садись на коня, езжай в лагерь и вызови сюда охрану. А я пока прикончу эту падаль.

      Если таким образом Гуюк провоцировал Бату на атаку, то цели своей достиг. Едва Анар двинулся к своей белой кобыле, Бату бросился вперед, меч словно ожил у него в руках. Гуюк поставил блок – и закряхтел, ощутив

14

Гуюк был старше Бату на три года.