Дальний поход. Александр Прозоров

девушку на руку, Костька явственно ощутил под тонкой кухлянкою молодое гибкое тело, почувствовал, как пробежал по коже жар… спросил враз севшим голосом:

      – Туда… куда хочешь…

      Сверкнули, отнимая душу, глаза, и призывно открытые девичьи губы вдруг чмокнули парня в щеку… а затем – сразу – и в шею… и в губы…

      – Вот, вот… здесь… сюда…

      Желтые солнышки одуванчиков тихо покачивались среди густой зеленой травы и карминно-сиреневых соцветий кипрея, дувший теплый ветерок совсем утих, сладко пахло клевером и еще слаще – любовью.

      – Милая моя… – стаскивая с девчонки кухлянку, обомлело шептал Сиверов. – Какая ж ты краса… краса…

      Руки его гладили вожделенное девичье тело – сначала спину, живот, потом поднялись выше – к груди, и, поласкав твердеющие соски, скользнули вниз, к лону…

      Незнакомка вовсе не была против, нет-нет! Позволила поласкать себя, снять кухлянку, торбасы, штаны… Костька и сам не понял, как испытал миг сладострастного наслаждения слишком уж быстро, куда быстрей, чем хотелось бы, и оттого вдруг почувствовал какую-то неловкость и даже вину перед этой черноокой незнакомкою, такой красивой, желанной и, кажется даже, уже родной.

      – Ничего, – все с той же улыбкой успокоила девушка. – Это не страшно, что быстро. Просто ляг, отдохни… Ведь мы никуда не спешим, верно?

      Сиверов тоже улыбнулся в ответ, нежась в лучах черных, с изумрудными искрами, глаз, млея от прикосновений шелковистой кожи.

      – Ляг, ляг… вот так… Закрой глаза и ни о чем не думай.

      Мелкие травинки щекотали спину, а небо над головой казалось светлым и радостным… да не казалось, таким и было… и так приятно было лежать здесь, нежиться на ковре из дурманящих трав и клевера…

      Протянув руку, Костька сорвал одуванчик, провел им по губам красавицы… та тихонько засмеялась, фыркнула:

      – Закрой же глаза… ну!

      Казак послушно смежил веки… чувствуя, как пробежали по его груди нежные женские ладони…

      Ощущая нарастающее желание, Сиверов все же не выдержал и смущенно ойкнул… И тут вдруг услышал чей-то грубый окрик:

      – Эт-то что это тут деется-то, а?

      Тут же распахнув глаза, Костька удивленно вскрикнул, увидев у своих чресел не красивую смуглянку, а вполне себе белокожую деву с тугой литой грудью и глазами цвета весеннего неба.

      А кричал-то – Чугреев Кондрат, видно было – злой, распаленный!

      – Помоги! – вскочив на ноги, бросилась к нему голубоглазая дева. – Это он все… – она ткнула пальцем в ошарашенного от всего случившегося Костьку. – Он! Обманом завлек, снасильничал… заставил… Помоги!

      Белокожая нагая красавица бросилась Чугрееву на шею. Тот приосанился, и, левой рукой обнимая девчонку, правой выхватил из-за голенища нож.

      Видя такое дело, корабельщик тоже схватился за кинжал, в отчаянии выкрикнув:

      – А где же та, темненькая?! Где? Куда дели? Ах вы… вы это все сноровку! Сноровку подстроили! Ну, Чугрей!

      В это самое время атаман Иван Егоров, лично осмотрев