Инкуб. Сергей Шведов

этаже особняка Завадских кроме ванной комнаты и туалета располагались еще две спальни и кабинет Аркадия Савельевича. Кабинет, разумеется, был заперт, ибо финансовый директор ЗАО «Осирис» терпеть не мог, когда кто-нибудь, включая жену и отсутствующую ныне дочь, вмешивался в его дела.

      Зоя остановилась перед трюмо в холле, поправила прическу и спросила, не оборачиваясь, у Завадской:

      – Мне идти к Светочке?

      – Нет, – махнула рукой Елена. – Ляжешь со мной. У нас и кровать пошире и места в спальне побольше.

      Проснулась Завадская от смутного беспокойства, не отпускавшего ее даже во сне. Сказалось, видимо, пережитое вечером потрясение. Все-таки она здорово испугалась, надо это признать. Особенно в первые минуты, когда еще не знала, жив сбитый ее машиной человек или мертв. Хорошо еще, что все обошлось. Если, конечно, обошлось. Кирилл слишком долго находился в бессознательном состоянии, что могло быть следствием не только шока, но и сотрясения головного мозга. Осторожно, стараясь не разбудить спящую Зою, Елена выскользнула из спальни в холл и прислушалась. Снизу неслись странные звуки, очень напоминающие дыхание астматика. Завадская замерла в предчувствие беды, а потом, опомнившись, рванулась к лестнице, ведущей в гостиную. В гостиной горел торшер. И хотя свет его оказался не очень ярким, Елена отшатнулась и даже вскрикнула от неожиданности. Однако ее крик не был услышан сладкой парочкой, предающейся блуду прямо на столе, стоящем посреди просторного помещения. Точнее, на столе расположилась Светочка, а подкидыш пристроился сзади, но по движениям их раскрепостившихся от всяких норм приличий тел становилось очевидным, что обоим сейчас очень хорошо, гораздо лучше, чем Елене Семеновне, вынужденной наблюдать за срамным зрелищем сверху. У Завадской, впрочем, хватило такта не прерывать акт любви в самом разгаре. Она просто стояла и слушала охи и вздохи Светочки, которые поначалу приняла за приступ тяжело хворающего человека. Вот негодяи! Ну ладно этот подкидыш, ходок, судя по всему, еще тот, но Кобякова-то, будь она неладна, – замужняя дама! А ведь Елена по простоте душевной считала ее верной женой. Отчасти, возможно, по той причине, что Светочка не выглядела писаной красавицей. И если личико еще можно было назвать симпатичным, то с фигурой возникали проблемы. У Кобяковой были короткие ноги и большая задница. При этом она обожала ходить в джинсах, не боясь насмешек окружающих. Плюс маечка с дурацкой надписью, обтягивающая бугорки, которые при желании конечно можно назвать грудью. Сейчас эти прелести вяло болтались перед глазами Елены, в такт движениям наглого подкидыша. В какой-то миг Завадская даже пожалела, что не задавила распутного негодяя. Во всяком случае, она знала одного человека, который был бы ей за это благодарен. К сожалению, на решительный протест у Елены не хватило сил. Она уже хотела покинуть свой наблюдательный пост, когда почувствовала за спиной шорох. Похоже, сдавленные стоны вакханки долетели до ушей Зои, вызвав у нее раздражение и законный протест.

      – Что это? – спросила Верещагина шепотом.

      – Молодежь, –