Общий враг. Павел Мамонтов

по ним стреляли воины их же Народа, такие же быстрые и меткие, умеющие сопротивляться их ментальной силе. Воистину Джеб’Чи – отступник.

      Н’Хугай чувствовал каждого из своих воинов, их боль, их растерянность, их желания. И тогда он понял, что проиграл, но в то же время понял, что надо делать. Старый вождь взревел, впитывая эмоции воинов на себя, Поющие в ночи откликнулись, послали ему свою ментальную силу, и тогда вождь, пропустив её через волну гнева, страха и ненависти, направил её на врага. А затем бросил копьё с чёрным обсидиановым наконечником.

      Волна страха и ненависти ударила по воинам-отступникам, сметая все чувства, кроме животного ужаса и желания бросить оружие. Автомат Джеб’Чи перестал стрелять, на него уже неслось девять десятков разъярённых врагов, пятнающих своей кровью землю под ногами. Но молодой вождь не испугался, легко уклонился от брошенного в него копья, одновременно ментально поддерживая тех, кто объединился с ним, открыл ему свой разум.

      Он отбросил ставшее ненужным чужое оружие и рванулся вперёд, выхватывая топор. Мимо него вперёд и назад пролетали копья, одно из них он ловко перехватил свободной рукой и метнул обратно и тут же встретился лицом к лицу со своим старым (во всех смыслах этого слова) врагом.

      Н’Хугай хотел было перехватить древко топора (уклониться от удара он уже не успевал), но левая рука не послушалась. Каменное лезвие вонзилось в плечо, разорвало мышцы, сломало кость. Старый вождь попытался ударить в ответ своим топором, но сильная рука остановила его, и сразу же на него обрушился новый удар, точно в шею. Н’Хугай перестал чувствовать своё племя, в глазах потемнело, силы покидали его.

      Соплеменники поняли, что их вождь умирает. Следующего удара он уже не почувствовал, как и последнего, перерубившего позвоночник и трахею.

      1. Зимний рейд

      Виктор Ахромеев

      Быстрый бег, правильные движения, правильное дыхание, снег мягко шуршит под лыжами. Пар вырывается изо рта, в горле тёплый комок. Тело двигается так, чтобы лёгкие сами вбирали морозный воздух, а потом обратным движением выплёвывали отравленный газ. Под белым маскировочным полушубком еле слышно звякает броня – сделанный под старину панцирь из титановых пластин, набранных внахлёст на алюминиевую проволоку. За спиной так же тихо шуршит лыжами напарник – невысокий Роман Кангаров, по кличке Рикки. Сумерки уже опустились на заснеженную степь.

      Два месяца зимнего безделья закончились долгим рейдом, разведгруппа определяла границы врага – Южной Колонии, выискивала узлы сопротивления, наносила на карту «живую изгородь» противника и прочие сведения.

      Я скинул капюшон, обернулся, показал знаками идущему сзади Рикки: «Последняя петля».

      Впереди был пологий холм, с которого мы лихо спустились, заложив вираж, и буквально через пять минут оказались на нашем старом следе.

      Глубокая лыжня не была занесена снегом, хотя на небе висели густые тучи. Это было и хорошо и плохо. Хорошо, потому что колея была