Созвездие рыб в сливочном соусе. Жанна Корсунская

то сама поняла бы его, и тебе не пришлось бы страдать целый месяц!

      – Я слушала его…

      – Слушала и не слышала. Он же сразу тебе все открыл! Одной фразой «Я узнаю тебя, когда ты узнаешь себя». А ты разозлилась и потому ничего не услышала.

      – Кажется, я опять начинаю злиться.

      – Почему?

      – Потому что это бред! Младенец не может знать себя. Но женщина почти пятидесяти лет?!

      – Хорошо, – улыбнулся сын, – ты себя знаешь. Тогда скажи, кто ты?

      – Твоя любимая маменька!

      – Верно. А еще кто?

      – PR-менеджер в солидном учреждении.

      – Хорошо. Кто еще?

      – Почти магистр в области Библии и еврейского воспитания.

      – Отлично. Кто еще?

      – Владелица квартиры в престижном квартале Иерусалима! – с наслаждением вспомнила я свое вчерашнее пребывание в процессе исполнения желания. – Спасибо тебе!

      – А теперь подумай, не кто ты сейчас, а кем можешь стать, в свете замечаний Раза о сутулости и лишних килограммах? Может быть, есть та, которую ты еще не узнала? Кто она?

      – Балерина! – рассмеялась я.

      – Именно! – неожиданно серьезно ответил сын.

      – Ага! Я не знаю себя, потому что на самом деле являюсь балериной. И вот, когда я узнаю в себе балерину, Раз меня узнает! – продолжала я веселиться, не обращая внимание на серьезность сына.

      Он подождал, пока я насмеюсь вволю, и когда тишина ночи вновь окутала нас, проникновенно произнес:

      – Он увидел в тебе потенциал. И ему стало больно, что ты прожила полжизни и не открыла его.

      – Больно?

      – Конечно. Словно ты владеешь дворцом, а живешь на его ступеньках, потому что не знаешь, что весь дворец – твой.

      – Какой же потенциал Раз увидел во мне?

      – Совсем не обязательно становиться балериной. Ты можешь просто заняться спортом. Рядом с твоим домом есть отличный спортзал.

      – Какая проза после дворца! – разочарованно произнесла я.

      – Проза?! Да это самая высокая поэзия, восторг и наслаждение! И я всю жизнь не могу понять, почему ты навсегда закрыла для себя такую прекрасную часть человеческого бытия! Закрыла, даже не открыв!

      Он произнес это с такой болью, что у меня сердце защемило, и сразу захотелось расплакаться. Сын увидел это.

      – Хочешь реветь – реви, – сказал он, – лучше пореви здесь со мной, чем у себя дома одна.

      – В детстве я была такая неуклюжая… неловкая… мячик летит, то есть давно уже приземлился где-то, а я его только что увидела.

      – Мне легко представить тебя в детстве, – улыбнулся сын.

      – Почему?

      Он ничего не ответил. Только поставил свой табурет рядом с моим и обнял меня за плечи. Сын очень редко обнимал меня. Тут уж я сразу расплакалась.

      – Ничего не изменилось с детства, – всхлипывала на его плече, вновь ощущая жгучую обиду тех несчастных лет, – мама мне внушила, что девочке вообще спорт не нужен. Только мальчикам он необходим.

      – Почему