Под покровом небес. Евгений Калачев

зачем тебе столько собак, Лукич? – завел старый разговор Гришка. – Отдал бы одну мне.

      Лукич не хотел спорить с Гришкой перед расставанием, молча складывал мешки один на другой.

      – Ну вот, кажись, ничего не забыли, – сказал Гришка, заглянув в салон автомашины. – А теперь, самое главное! Когда тебя, Лукич, забирать?

      Лукич расстегнул верхнюю пуговицу черной телогрейки, через растягивающийся шерстяной воротник свитера просунул руку под свитер, из нагрудного кармана рубашки достал целлофановый пакетик, в котором лежали разрешения на винтовки, охотничий билет, лицензия на охоту, договор между артелью и охотобществом. Он аккуратно развернул целлофан, достал из пакета четыре листка от отрывного календаря, снял колпачок с шариковой ручки.

      – Вот, это твой календарь, – сказал Лукич, протягивая Гришке два листка.

      – А зачем два-то? – не сообразил Гришка.

      – Один – за октябрь, второй – за ноябрь. Отмечаем кружочком сегодняшнее число – девятнадцатое октября, – Лукич ручкой обвел число. – Это прибытие. А теперь убытие – двадцатое ноября, – Лукич опять обвел кружочком число, а рядом поставил восклицательный знак.

      – Я не понял, Сергей Лукич! Ты что, уходишь в тайгу всего на месяц?

      – Да, в этом году так. Дела кой-какие надо будет решать. В город ехать. Не до охоты, – вздохнул Лукич.

      Гришка внимательно посмотрел на Лукича, сделал паузу:

      – Ты же знаешь, я в любое время могу приехать. Завтра Семена заброшу, а потом свободен.

      Лукич молчал.

      – На охоту я не иду. Как без собак охотиться? На капканы? Неинтересно. Да и страшно одному, без собак-то, – сказал Гришка.

      У Лукича с того дня, как он узнал о болезни жены, копилась обида и раздражение на этот несправедливый, по его мнению, мир, на Вовку, который бросил и родителей, и Любашу, и охоту ради сладкой городской жизни, и на Гришку, который каждый раз, когда они оставались одни, заводил разговор о собаке, и он сорвался:

      – Ну кто тебе, Гришка, что-то должен?! За то, что ты меня привез-увез, получаешь два соболька! Знаешь, сколько стоит соболёк?!

      – Знаю. Я же их продаю в городе, – проболтался Гришка. – Покупаю запчасти, бензин…

      – И с Семена возьмешь: привез-увез – два, и поклажу поможешь перетащить к избушке – еще один. А он же инвалид!

      – Кто? – тупо переспросил Гришка.

      – Пыхто! У Семена ног же нет.

      Наступила пауза. Слышно было, как где-то вдалеке лаяли собаки: «Загнали кого-то», – отвлеченно подумал Лукич.

      – А, что с тобой говорить, – махнул рукой Лукич. – Хорошую собаку нужно самому растить. Брать щенка и растить.

      – Я же брал, ты знаешь.

      – И где он?

      – Повез в тайгу, когда ему было полгода, хотел натаскать его на белку, другого зверя, выстрелил – он от страха сгинул в тайге. Аж сучья трещали, – огорченно сказал Гришка.

      – Вот, – уже успокаиваясь, сказал Лукич. – Бить не надо собак, чтобы страха