Мы – Легион. Мы – Боб. Деннис Тейлор

Придется также придавить в себе склонность хохмить, поскольку его внешность казалась идеальной мишенью для шуток. Он напомнил мне старое изречение: «Стереотип – это обоснованная оценка при первой встрече». И этот человек был типичным старомодным священником, который пугает грешников геенной огненной. Он был высокий и настолько худой, что скулы и зубы, казалось, выступали наружу. Он выглядел сердитым, даже когда улыбался.

      – Доброе утро, проповедник Трэвис. Я в вашем распоряжении.

      Ух ты, худшая в мире первая реплика.

      – Доброе утро, репликант. Я здесь для того, чтобы оценить готовность тебя для задачи, которая есть слава Господа на сегодня и, в меньшей гораздо степени, царство наших духовных лидеров, Томас Гендель III.

      Его акцент и исковерканная грамматика на миг ошеломили меня. Да, конечно, я перенесся на сто лет вперед, но доктор Лэндерс похож на человека, которого можно было встретить на улице в мое время. Правда, Лэндерс говорил, что специализируется на работе с репликантами. Возможно, в нее входила речевая подготовка.

      – Ладно, валяйте, – сказал я.

      Проповедник Трэвис недоуменно посмотрел на доктора Лэндерса.

      Доктор Лэндерс пожал плечами.

      – О, есть это двадцать первого века просторечие. Оно означает иметь все вопросы, которые вы желаете.

      Проповедник Трэвис кивнул и снова повернулся ко мне.

      – Полагаю, что изложение на текущем наречии не является первоочередной задачей, поскольку целевое назначение объекта.

      Да что ж такое! Что это? Современная версия английского была слишком исковерканной, и я ничего не мог разобрать. Ну ладно, может, у меня есть переводчик. Ведь даже в мое время мы пользовались «гугл-транслейтом». Я нырнул в библиотеку, через несколько миллисекунд нашел нужную программу и ввел в нее последнюю фразу проповедника.

      «Полагаю, что обучение на текущем наречии не является первоочередной задачей, если учесть целевое назначение вещи».

      Ох ты. Если бы у меня сохранились брови, то сейчас они полезли бы на лоб.

      Проповедник посмотрел на меня. Или, возможно, в мою сторону. У меня возникло такое чувство, что он не говорит с кем-то, а обращается к микрофону. Я перенаправил диалог через программу-переводчик.

      – Ты ходил в церковь, пока был жив?

      Интересно, они отличают, когда я говорю правду, а когда вру? Доктор Лэндерс об этом не упоминал. Ну, лучше меня поймают на вежливой лжи, чем услышат о моих воззрениях на религию.

      – Иногда, проповедник Трэвис. В основном на Пасху и на Рождество. Семьи у меня не было, так что никто на меня не давил.

      – Значит, детей нет?

      – В общем… нет.

      Если они есть, то я ничего о них не знаю. Ха! Да, это было бы очень к месту. Кретин.

      – «В общем, нет»?

      – Пока не завел, министр.

      И теперь уже вряд они у меня будут.

      Проповедник Трэвис кивнул.

      Разговор продолжался в том же ключе еще несколько минут. Вопросы были определенно общей направленности. Кажется, проповедника в основном интересовало мое