Антисоветчина, или Оборотни в Кремле. Валерий Шамбаров

руководстве хватало и без Свердлова.

      И Россия превращалась в царство смерти. В каждом городе и городишке функционировало, по крайней мере, одно, а то и несколько карательных учреждений, и они не «простаивали». А в дополнение к ним колесили разъездные карательные поезда, экспедиции, трибуналы, оставляя за собой массы трупов. Но жертвами «красного террора» становились не только те, кого убивали. Жертвами становились и те, кого привлекали к убийствам. А привлечь, повязать кровью старались как можно больше соучастников. Постановление о «красном терроре» требовало личного присутствия при расстрелах партийных, советских работников, чекистского руководства. Для акций против крестьян проводили мобилизации партячеек.

      Солдат и матросов направляли для массовых казней, соблазняя возможностью поживиться имуществом жертв, спиртом, кокаином. Или возможностью позабавиться перед казнью с приговоренными женщинами. Кого-то ставили перед выбором – расстреливай или сам пойдешь «в расход». Правда, это удавалось не всегда. Свидетельства очевидцев, доклады белой разведки показывают, что красноармейцы часто отказывались участвовать в экзекуциях[88]. Что ж, в таких случаях идеальными карателями были наемники – латыши, эстонцы, китайцы. Но ведь сколько было и согласившихся! Преступил «порог крови», и начиналась новая, совсем другая жизнь, жизнь убийцы… Что ж, это тоже было важной целью. Заставить людей погубить свои души, сломать их мораль – и заменить другой.

      В системе смерти, раскинувшей сети по всей стране, получали преимущества садисты, маньяки, извращенцы. Они выдвигались своими «талантами», получали полную власть над людьми и возможность предаваться самым чудовищным фантазиям и наклонностям. И опять, конечно же, совсем не случайно среди палачей обнаруживаются последователи темных магических учений. И практиковались вещи, очень уж смахивающие на сатанинские ритуалы. Так, ставленник Свердлова оккультист Бокий, по свидетельству чекиста Агабекова, ввел в обиход палачей обычай пить человеческую кровь[2]. Этот обряд получил довольно широкое распространение, он был зафиксирован в Туркестане, Москве, Харькове[15, 105].

      Священников часто убивали с особой жестокостью, придумывали для них самые изощренные способы расправы. Зарывали заживо, сжигали, сажали на кол. Многократно отмечены случаи, когда православным приговоренным выжигали или вырезали кресты на груди, на лбу. Известны и случаи распятия людей. Исследователи-современники сообщали, что типичные ритуальные убийства осуществляли «знаменитые» в те годы палачи Роза Шварц, «товарищ Вера», Дора Любарская, Кедров, Ревекка Майзель и др.[58].

      А к концу 1919 г. сама процедура казней была унифицирована, по всей стране утвердился единобразный ритуал умерщвления. Приговоренных разбивали на партии, раздевали донага и убивали выстрелами в затылок. Для этого оборудовались специальные помещения с пулеулавливателями, электрическим освещением, канавками и проточной водой для смыва крови.