Обман Инкорпорэйтед (сборник). Филип Дик

глядя на машины за ним. В сгущающемся вечернем тумане оборудование напоминало колонны и опоры какого-то древнего здания, разрушенного внезапной катастрофой, которая оставила от него лишь эти массивные, но бесполезные основания. Они были повсюду, одни высокие, другие пониже. Бессмысленные, слепые обрубки, с которых все мало-мальски ценное давно было снято и попрятано по ящикам, хранившимся где-то еще.

      Двое рабочих вынырнули из тумана и в четыре руки проволокли мимо окна что-то железное и тяжелое. Молча сражаясь с железякой, они скрылись в темноте.

      Барбара повернулась к окну спиной.

      – Какой сейчас сезон?

      – Где?

      – В Соединенных Штатах. Какое там сейчас время года?

      – Не знаю. Осень? Или лето? Нет, лето здесь. Да какая разница? Это что, важно?

      – Нет, наверное. А ты знаешь, что в Штатах есть люди, которые добровольно живут в Сан-Франциско?

      – Почему бы им там не жить?

      – Туман. – Она показала на окно.

      Верн кивнул.

      – Он тебя беспокоит? Странно. Ты бы не обрадовалась, если бы он исчез.

      – Не обрадовалась бы?

      – Да уж вряд ли. Ты знаешь, что здесь вокруг, за туманом? Городская свалка. Или чей-то задний двор. Задний двор всего мира. Сюда сбрасывают отходы со времен – даже не знаю, с каких времен. Компания тут уже давно. – Он потянулся и щелкнул выключателем. Офис наполнился бледным желтым светом потолочных ламп.

      – Теперь она уходит.

      – Отсюда уходит. А куда-то еще приходит.

      – Правда?

      – Странный ты человек. Трудно угадать, что творится у тебя в голове. Может быть, ты вообще не думаешь. По крайне мере не так, как я себе это представляю. Женщины такие.

      – О да. – Барбара сделала шаг от окна. – Я скажу, что у меня на уме. Меня беспокоит не то, что мы остаемся.

      – А что же?

      – То, что они уходят. Все уходят на совсем.

      – Что еще они могут сделать?

      – Могли бы побороться для приличия.

      – Четыреста пятьдесят миллионов человек – многовато для борьбы. Кроме того, надо смотреть фактам в глаза. Это китайская территория. Мы здесь не хозяева. Никаких юридических прав у нас нет. Контракты вроде нашего аннулированы сейчас везде, по всему Китаю. Наша песенка была спета, как только случилась революция. Все понимали, что они выбросят из страны любые иностранные компании. Ну, может, кроме русских. Наши дни были сочтены, еще когда взяли Шанхай. Так что не одни мы сейчас драпаем, другие тоже.

      – Возможно.

      – Нам еще повезло. Мы на самом юге и можем пройти через горы в Индию. А это значит, что мы по крайней мере выберемся. Некоторым на севере повезло меньше. – Верн показал рукой на стену с календарем. – 1949-й войдет в историю как плохой год для бизнеса. По крайней мере в этой части света.

      – Люди из Вашингтона могли бы что-нибудь сделать.

      – Возможно. Но маловероятно. Со временем ведь не поспоришь. У истории свои приливы и отливы. Азия теперь не место для западного бизнеса. Те, у кого есть хоть капля ума, поняли это много лет назад. Нынешняя каша заваривалась