Вообрази меня. Тахира Мафи

ты бы никогда не посчитала его обузой.

      Я хочу улыбнуться.

      Джей всегда придет на выручку. Всегда поддержит.

      – Кенджи, – продолжает она, – не сделал бы ничего, что могло поставить миссию под удар. Он был бы ценным союзником. Он мог бы тебе помочь, больше, чем ты думаешь. Он…

      Кто-то закашлялся, причем громко, и я расстроился. Мне речь очень понравилась. Я прямо наслаждался.

      – Мне кажется… – Снова кто-то из близнецов. Сара. – Мне кажется, не стоит искать виноватых. Не сейчас. И уж точно не в этом случае.

      – На самом деле… – Соня вздыхает, – мы считаем, новость о Джеймсе стала последней каплей.

      – Что? – Снова Назира. – Почему?

      – (Сара) Кенджи любит Джеймса. Очень сильно. Мало кто понимает, насколько они близки…

      – (Соня)… мы же видели это ежедневно. Какое-то время мы с Сарой работали с Джеймсом, учили его пользоваться своими целительными силами. И Кенджи всегда был рядом. Всегда проверял, все ли в порядке. У них с Джеймсом особая связь.

      – (Сара) А когда ты так переживаешь, когда так напуган, чрезмерный стресс может сильно навредить иммунной системе.

      Вот как. Получается, моя иммунная система полетела ко всем чертям.

      Даже если и так, по-моему, мне становится лучше. Я не только различаю их голоса, но еще понимаю, что из руки торчит иголка, из-за чего та ужасно болит.

      Наверное, так вливают физраствор.

      Я пока не могу открыть глаза, зато могу попробовать заговорить. К несчастью, в горле пересохло. И свербит. Словно наждачкой потерли. Законченные предложения даются слишком тяжело, хотя спустя минуту умудряюсь прохрипеть три слова:

      – Я в норме.

      – Кенджи. – Чувствую, как Касл бросается вперед, берет меня за руку. – Хвала небесам. Мы так беспокоились.

      – Понятно. – Мой голос все еще звучит странно. – Как пауки.

      В комнате становится тихо.

      – О чем это он? – раздается чей-то шепот.

      – Наверное, надо дать ему отдохнуть.

      Точно. Отдохнуть.

      Я так устал.

      Не могу двинуть ни рукой, ни ногой. Не могу выдавить из себя ни слова. Словно утопаю, проваливаясь в матрас.

      Голоса постепенно тают, медленно превращаясь в слитный, тянущийся звук, который громогласно и болезненно посягает на мои уши, а потом…

      Ничего.

      Тихо.

      Темно.

      Глава 9

      Сколько времени прошло?

      Воздух кажется свежее, насыщеннее. Я пытаюсь сглотнуть, и на сей раз боли нет. Вглядываюсь в окружающее меня пространство через щелочки глаз – памятуя о наличии пауков – и обнаруживаю, что я один.

      Приоткрываю глаза чуть шире.

      Я думал, проснусь в медицинской палатке, и с удивлением – и, как мне кажется, облегчением – вижу, что я в своей комнате. Все вокруг замерло. Притихло. За исключением одного: прислушавшись, можно различить, как где-то вдалеке – что весьма неожиданно – стрекочут сверчки. Я не слышал сверчков уже, наверное, лет десять.

      Странно.

      Чувствую