Тайный покупатель. Надежда Гарнык

но-оскорбительного вида так свойственного обманщикам. В таком деле главное не переиграть. На самом деле что-то среднее: я сидел в парке на лавке, а девчонка, страшненькая такая, плотненькая, самбистка наверное, оставила на лавке айфон…

      − И что? Не звонили?

      − Нет, − соврал я.

      − Брешешь.

      − Клянусь – зачем мне чужой айфон.

      − Ок. На запчасти. – Дан крутил телефон в руках. − Айфон новый, Тоха, но старая модель, извини. − Данёк молниеносно, как счётчик купюр в банке, отсчитал четыре пятихатки. − Больше не могу, Тох. Даже по дружбе.

      − Даже в честь нашей встречи спустя годы? – пафоснул я.

      − Не напоминай. Стареем. Четыре года как день, не считая армейских мук. Ты откосил?

      − У нас военная кафедра.

      − Впервые слышу, что на очно-заочном военная кафедра. – Смотри ты: всё знает, все за мною пристально и ревностно следят, радуются наверное каждому моему неуспеху.

      − Ну если тебя это так волнует, я же моложе. В шестнадцать поступил. Вызвали в военкомат, сдал все справки, что очусь, и на третьем курсе справки им отвёз, я учился отлично, мне дали отсрочку.

      − Но при чём тут военная кафедра?

      − Так это… − я специально помолчал, чтобы помучить и огорошил: − Я в магистратуру поступил!

      Телефон исчез с прилавка, Данёк в сердцах бросил его в один из плоских широких ящиков, аккуратно расставленных на стеллаже. Ура! Ура! В голове перестало шуметь, трясучки рук и ног как не бывало. Я услышал приятный глухой звук фена и рокот швейной машинки: справа и слева − ремонт одежды и цирюльня. Избавился от злосчастного телефона и пришёл в себя.

      − Стой! Не уходи!

      Чёрт! И смыться, сделав вид, что временно оглох из-за внезапной контузии, нельзя – мин и взрывов поблизости не наблюдалось, лишь дед проскрипел по лестнице – дом быта в подвале. Данила принял у деда в ремонт убитый планшет − я стоял, изучал витрину с батарейками, адаптерами, аккумуляторами и прочим цифровым мусором – дежурным набором всех точек ремонта. За четыре года не очень-то всё изменилось, разве что дисков не стало… Заметил краем глаза: Даня мило общается, улыбается. Впервые я видел, что он улыбается людям, не мажорным, а вполне себе поберушечного вида. Когда дед застучал палкой вверх по лестнице, я сказал:

      − Ты прям профи стал.

      − Зарабатывать хочешь, станешь профи.

      − Я бы только к тебе ходил. – Я прикалывался конечно. Уж я-то хорошо знал Данька и его жизненные ориентиры. Когда о чём-то постоянно думаешь, другое не замечаешь, Дан всегда думал о железках.

      − Знаешь, Тоха… − Данёк снова зыркнул, он и раньше всегда взвешивал слова, не трепался по пустякам, но мы четыре года не виделись, я по себе знаю, как иногда невыносимо хочется поделиться, тем более с тем, с кем дружил с пелёнок. – Знаешь, Антонтий… Пока летом был прОдых, читал тут, в смысле в сети. И знаешь, умные мысли люди пишут. Ну что толку бодаться и показывать, что ты крут, а они – дно? Себя потешить, вот я какой! Человек пришёл ремонтировать. У челика внучок доиграл планшет. Сложно что ли вежливо поговорить? Сначала, рил, тяжко давалось. Но втянулся. Главное, Тоха, начать. Это даже как-то называется. То ли визуализация, то ли…

      − Лицо фирмы? Технологии продаж? Профессиональная подготовка? Заряжение эмоциями?

      − Заряжение эмоциями? Надо запомнить. Откуда дровишки? – то есть: откуда я знаю.

      Я молчал. Не хотел говорить о себе. Я понимал: надо валить.

      − Теперь пока не вспомню, не успокоюсь, − Данёк копался в телефоне. Вот в закладках. Ща скажу. Это… Правило ровного отношения…

      − Отл,—продолжил я «светский разговор». − Но тогда скажи: а если дебил приходит или бабка скандальная?

      − Я тоже дебила включаю. Милого улыбчивого дебила, няшку.

      − А если оскорбляет, угрожает жалобами?

      − Антон! Веришь: руки целую, на коленях ползаю. − Он противно хихикал, по другому не умел, у великого писателя написано, что это от плохого характера. Данёк в бешенстве опасен, не завидую тем, кто его выведет.

      Даня опомнился на полухике, вылупился и спросил:

      − А ты чё, Тох, − тоже за прилавком?

      Я молчал, стал укладывать деньги в сумку-пояс. Сумка у меня годная, купил вместе со скейтом по совету продавца.

      − Ну ты чё, Тон! Чё случилось-то, колись!

      − Да. Я тоже за прилавком. – спокойный безразличный тон.

      − Но с учёбой то совмещаешь?

      − Надеюсь получится. Пока испытательный срок прошёл.

      − Всё-таки жалко, что я учёбу профукал.

      − Ничё ты не профукал. Двадцать два года – жизнь только начинается.

      − Нет, Тоха. Время упущено, да и лениво. Я – не ты. Слышал? Староверов из школы свалил.

      Староверов – это наш директор школы.

      Я выразил недоумение. Пожал руку на прощание через прилавок. Срочно валить, чтобы не выдать себя.

      − Да стой ты, Антон!

      − Я пойду,