Король и император. Гарри Гаррисон

с ровного места.

      Шеф посмотрел вниз и увидел две тысячи запрокинутых лиц.

      – Назад! – крикнул он, разводя руки. – Отойдите. Дайте ему место.

      – Думаешь, я упаду? – спросил человек-птица. – Хочешь испытать мою веру?

      Взгляд Шефа скользнул мимо него, отыскав в толпе среди поднявшихся на башню жену Альфреда, леди Уэссекс. Подруга детства Шефа и его первая любовь, Годива оставила его ради человека, в котором было больше доброты. Ради того, кто не стремился использовать других людей в своих целях. Она смотрела с укоризной.

      Шеф отвел взгляд и взял человека-птицу за плечо, стараясь не смять перьев.

      – Вовсе нет, – ответил он. – Но если они не отойдут от башни, им будет плохо видно. Я хочу, чтобы эти люди могли рассказать своим детям и внукам кое-что интересное, а не только оправдываться: «Он так быстро пролетел, что я ничего не заметил». Желаю тебе удачи.

      Человек-птица гордо улыбнулся, осторожно шагнул на приступку, затем встал на краю рядом с Шефом. Толпа ахнула от изумления. Летун стоял, расправив наряд на сильном ветру, который дул сзади и прижимал перья к спине. «Этот парень считает, – подумал Шеф, – что накидка подобна парусу, что она понесет его, словно кораблик, по ветру. Но что, если это вовсе не парус?» Человек-птица присел, собрался с духом и стремглав ринулся вперед, крикнув во весь голос:

      – Веди меня, Вёлунд!

      Его руки колотили по воздуху, а накидка волнами полоскалась над ним. Шефу пришлось отвести взгляд, а потом… Удар о камни – и со двора донесся дружный стон зрителей. Посмотрев вниз, король увидел тело, лежащее футах в пятнадцати от основания башни. К нему уже бежали люди Пути, жрецы Идун-Целительницы. Среди них Шеф узнал щуплую фигурку еще одного друга детства, бывшего раба Хунда, носившего, как и он сам, собачью кличку вместо имени. Теперь Хунда считали лучшим травником и костоправом Британии.

      Должно быть, лекарей там поставил Торвин. Значит, он разделял дурные предчувствия Шефа.

      Лекари внизу закричали:

      – Он сломал обе ноги и сильно расшибся. Но позвоночник цел.

      Годива вместе с мужем тоже заглядывали через стену.

      – Смелый человек. – В ее голосе прозвучала нотка осуждения.

      – Мы окажем ему самую лучшую помощь, – пообещал ей Шеф.

      – А сколько денег ты бы ему дал в случае удачи, если бы он пролетел, скажем, целый фарлонг? – спросил Альфред.

      – Ну, за фарлонг я заплатил бы сто фунтов серебра.

      – А сейчас дашь бедняге что-нибудь за увечья?

      Шеф упрямо поджал губы – не любил, когда на него давили, требуя щедрости или снисхождения. Он знал, что Годива рассталась с ним из-за его суровости. Но сам не считал себя жестоким. Он просто делает то, что должен делать. Королю надо заботиться обо всех своих подданных, а не только о тех, кто рядом.

      – Верно, он смелый, – произнес Шеф, отворачиваясь, – но еще и глупый. Этот человек способен лишь на слова, а в святилище Пути признают только дела. Не так ли, Торвин? Он прочел твою книгу преданий и сделал ее своим молитвенником, вроде христианской Библии.