Король и император. Гарри Гаррисон

Шеф заморгал и сощурился.

      Когда глаз привык к темноте, король увидел, что перед ним стоит хозяин башни, слегка кланяясь и прижимая к груди сложенные кисти рук. Шеф ответил тем же, поклонился, проговорил приветствие на своем неуклюжем арабском. Но в следующий момент он с изумлением понял, что встретивший его человек – калека. Несколько мгновений тот мог держаться прямо, а потом хватался за перекладину стоящей перед ним деревянной рамы. Когда надо было идти, он толкал раму и подтягивал себя к ней.

      – Что у тебя с ногами? – с трудом выговорил Шеф. – Это из-за полета?

      Араб улыбнулся, по-видимому не обидевшись.

      – Из-за полета, – подтвердил он. – Полет прошел отлично, а вот приземление – не совсем. Видишь ли, я забыл одну вещь: что у всех летающих есть хвост.

      Когда искалеченный Ибн-Фирнас пустился в нелегкий путь по лестнице, Шеф оглянулся на Торвина, Хунда и других жрецов с выражением сомнения и разочарования на лице.

      – Ну вот, еще один человек-птица, – проворчал он. – Подождите, он сейчас покажет накидку из перьев.

      Но на верху башни, на квадратной открытой площадке, возвышавшейся над крутыми берегами Гвадалквивира, не оказалось ни единого пера. И вообще не было видно приготовлений к прыжкам. Под ярким солнцем Шеф увидел, что Ибн-Фирнаса окружают слуги и помощники, в том числе участники экспедиции на Север: юный Муатья, а также вездесущий и незаменимый Сулейман. Одни склонились над небольшой лебедкой, другие держали на весу конструкцию из жердей и ткани. Рядом с Шефом сгрудились жрецы Пути, те немногие, кому разрешили посещение башни. Подойдя к краю площадки, Шеф посмотрел вниз и увидел уйму запрокинутых лиц. Там были почти все его люди, а гигантская фигура Бранда просто бросалась в глаза. Шеф отметил, что рядом с Брандом, по-прежнему в чадре, стоит Свандис, хотя эти двое стараются не смотреть друг на друга. Бранд принял от своего лекаря и приятеля Хунда поручение охранять эту женщину, но категорически не желал общаться с ней. Это лицо Ивара, признался он, бередит старую рану в животе.

      – Первым делом мы сделаем вот что, – услышал Шеф слова Ибн-Фирнаса. – Не соизволит ли король франков взглянуть? Итак…

      Мудрец скомандовал, и человек у лебедки начал стравливать бечеву. Воздушный змей поднялся, поймал ветер и стал набирать высоту, насколько пускала бечевка. Шеф глядел с интересом. Это была открытая спереди и сзади коробка, ее четыре стенки состояли из натянутых на жерди кусков ткани, в которых тут и там были прорезаны отверстия.

      – Это, разумеется, не более чем игрушка для детей, – продолжал Ибн-Фирнас. – Змей может поднять только собственный вес. Но обратите внимание, что бечева удерживает его открытой стороной к ветру. Управлять развернутым вдоль ветра змеем гораздо проще. Казалось бы, развернувшись поперек ветра, змей сможет плыть по небу, как парусник, но – увы! – тогда хозяином становится ветер, а не человек. Так случилось со мной. Теперь я бы поступил по-другому.

      До