Белая акула. Влада Ольховская

Шереметьева, редко ищут примитивного забытья…

      Это все-таки его дело. Для нее важнее было то, что он ее принял. Не дожидаясь приглашения, Александра устроилась в гостевом кресле напротив его рабочего стола. Шереметьев продолжал прожигать ее взглядом, с тех пор, как она вошла, он не произнес ни единого слова.

      – Вы ведь знаете, кто я? – осведомилась Александра.

      – Да.

      Вот так, «да» – и все. А недавно ей казалось, что Андрей не слишком разговорчив! Теперь понятно, в кого.

      – Тогда знаете вы и то, что тема для разговора у нас всего одна. Насколько мне известно, вы ни разу не были у него в больнице.

      – А смысл? Он овощ.

      – О таком и речи не идет, мозг не пострадал!

      Прозвучало куда эмоциональней, чем хотелось, и Александра знала, что это ошибка. Она просто не сдержалась: эти дни и бессонные ночи не пошли ей на пользу. Она сделала глубокий вдох, пообещав себе больше не попадаться.

      – Прямо сейчас – овощ, – отрезал Шереметьев. – Он не поймет, приходил я или нет. А раз так, какой смысл?

      – Да уж… Вы знаете, кто напал на него?

      – Нет.

      – Даже не догадываетесь?

      – Это работа полиции – разбираться в таком.

      – Да, у полиции есть подозреваемый, – кивнула Александра. – Думаю, вам скоро сообщат о нем.

      – Вы только что сообщили.

      – А я как раз не считаю его подозреваемым. Я думаю, что его следствию подсунули намеренно, а тот, кто действительно хотел убить Андрея, еще на свободе. Мне нужна ваша помощь.

      – Какая же?

      Шереметьев не был удивлен или даже заинтригован. Он говорил с ней как человек, который все для себя решил, но из вежливости тянет время перед непременным отказом.

      – Андрею необходима охрана, – пояснила Александра. – Круглосуточная. И не какие-нибудь тупые дуболомы, а люди с мозгами, потому что нападение, если оно все-таки состоится, не будет ни простым, ни очевидным.

      – Опять же, это работа полиции.

      – Полиция на сей раз не справится.

      – Ну а я здесь при чем? Я ведь всего лишь врач, да еще и пожилой человек. Какое отношение я могу иметь к организации столь сложной охраны?

      – Вы еще и его отец – странно, что это не прозвучало.

      – Как его отец, я за него очень переживаю. Плохо сплю и мало ем. Буду за него молиться в свободное время.

      – И это все?

      – Все, что я могу.

      Шереметьев говорил мало и осторожно, словно опасался записи. Но Александра по глазам видела: старик все прекрасно понимал. И риски, и истинную потребность в охране. Ему просто было плевать, он уже списал Андрея со счетов. Он даже в больнице сына не навещал не из-за собственной нелепой теории с «овощем», а потому, что ему было все равно.

      Тут Александра могла бы многое сказать ему – но смысла не видела. Она боялась сорваться, выместить на нем всю злость на тех, кому ей хотелось отомстить. Но это привело бы ее разве что в «обезьянник», и о расследовании можно