Какие большие зубки. Роуз Сабо

я позволила себе посмотреть по сторонам и заметила, что за столом, спиной ко мне, сидит кто-то еще.

      – Артур, – обратилась к нему бабушка Персефона. – Ты помнишь Элеанор?

      Мужчина, сидевший спиной ко мне, поднялся со стула, разворачиваясь передо мной, словно зонтик.

      Нельзя сказать, что он был так уж высок, но худоба делала его выше. Он выглядел не молодо и не старо: лысая голова, но ни единой морщины, не считая складок на губах, придававших незнакомцу суровый вид. Он был одет в устаревшего кроя черный пиджак с целлулоидным воротничком, на носу красовались старомодные темные очки, такие, у которых по бокам тоже есть линзы для того, чтобы защитить глаза от света. Кожа его казалась совершенно бескровной, но больным он не выглядел. Я заметила, что одной рукой он опирается на спинку стула, а возле его ног лежит трость с серебряной рукоятью.

      Он улыбнулся, не разжимая губ.

      – Полагаю, стоит задать вопрос: вы помните меня?

      – Мистер… Нокс? – осмелилась предположить я.

      – Прошу, зовите меня Артур.

      Я смутно припоминала кого-то такого из детства. Гость, приходивший на ужин к родителям, которому не о чем было говорить с детьми. Он ездил на «Форде» модели «Т» и иногда оставлял автомобиль у нас на каретном дворе. В то время он казался мне жутко старым и ветхим, за исключением моментов, когда он…

      – Вы иногда играли на фортепиано, – сказала я, ко мне пришло осознание. – Кажется, вы даже учили меня играть.

      Бабушка Персефона вдруг строго покосилась на него. Он стоял спиной к ней, поэтому ничего не заметил. А я вспомнила, как однажды в солнечный полдень сидела на фортепианной скамье рядом с ним и разучивала гаммы.

      – Кажется, да, – сказал он. – Давненько это было.

      Но почему он так молодо выглядит? Он словно не постарел ни на день с тех пор, как я уехала. Хотя, может быть, я неправильно помню; может, он просто из таких людей, кто в молодости кажется старше.

      Он отодвинул для меня стул и, когда я села, придвинул меня ближе к столу. Теперь, рядом с ним, страха во мне поубавилось. Не потому, что он мог бы защитить меня, а потому, что он так долго находился в кругу моей семьи – и выжил. Значит, это возможно.

      Он мне сразу понравился. Было в нем что-то утонченное, что-то, что вызывало во мне желание сжать его крепко-крепко, вцепиться в него ногтями, впиться зубами, чтобы испробовать его на прочность. Но в то же время он казался холодным, сдержанным, как мои любимые учителя из святой Бригит. Мне хотелось произвести на него впечатление.

      – Что привело вас сюда сегодня? – спросила я, надеясь, что мои слова звучат непринужденно: обычный вопрос, который задают друг другу взрослые люди.

      – Ваша бабушка снова запаздывает с налогами.

      Бабушка Персефона закатила глаза.

      – Я плачу столько, что можно и подождать.

      – И, разумеется, вы останетесь на ужин, – вставил отец.

      Мистер Нокс – Артур – натянуто улыбнулся:

      – Конечно.

      Я