Святочная история. Леночка. Софья Макарова

истыми ёлками, едва пробирались в толпе. Дальше по Садовой, ближе к Гостиному двору, стояли женщины с корзинами, наполненными игрушками. А дальше за зеркальными стёклами магазинов виднелись всевозможные игрушки, ярко освещённые газом1.

      Перед одним из таких окон стояли двое плохо одетых детей. На старшенькой, девочке лет десяти, было надето тёмное платье, сильно поношенное, но аккуратно зачиненное и заштопанное. Поверх него была накинута синяя кофта, тоже далеко не новая, голову покрывал платок. Девочка держала за руку братишку лет четырёх, чистенько, но слишком легко одетого. Его ручонки посинели от холода, ножонки закоченели в кожаных башмаках, надетых поверх красных шерстяных чулок. Он перескакивал с ноги на ногу, но, увидев игрушки, так увлёкся ими, что забыл о морозе.

      – Знаешь, Леночка, – говорил он, – когда я буду богат, я непременно куплю себе щелкуна для орехов. Точь-в-точь такого, как вот этот, с чёрными глазами и в красной шапочке. И стану пощёлкивать орешки… Много-много у меня будет орехов, целый мешок. Всем нащёлкаю орехов: и тебе, и себе, и маме… И солдатиков вот этих куплю, станем с тобой в войну играть. Так ведь, Лена?

      Леночка слушала рассеянно, её больше занимала большая кукла, красовавшаяся посреди окна. Что это была за кукла! В розовом платье, голубой пелеринке, пёстрой шляпке и с раскрытым зонтиком в руках. И какая большая! Пожалуй, с братишку ростом будет. А личико, вот красота! Смотрит как живая и ротик раскрыла, словно говорить собирается. Волосы, волосы-то какие! И на руке браслет!..

      – Петя, посмотри, какая кукла! – шепнула она брату и снова замерла на месте.

      – И её я тебе куплю! Не одну эту куколку куплю, а много ещё других куплю. Вот только подожди, как разбогатею.

      – Ты разбогатеешь! – засмеялась Леночка. – Это откуда же у тебя богатство явится? Мы с тобой бедные, совсем бедные, а все эти игрушки очень дорогие. У нас с тобой никогда столько денег не бывало, сколько один щелкун стоит!

      – Я хочу быть богатым, Леночка! Хочу сто рублей иметь, тогда я куплю весь этот магазин.

      – Сто рублей! – воскликнула Леночка, всплеснув руками. – Придумал, нечего сказать! Ну, откуда тебе добыть такие деньги? Если бы у нас было сто рублей, мы были бы богатыми. Пойдём-ка лучше домой, довольно нагляделись. Нас мама ждёт.

      Не хотелось Пете отходить от заманчивого магазина, но сестра взяла его за руку и повела дальше. Лишь только отошли они от игрушек, как мальчик снова стал зябнуть.

      – Холодно, ух холодно! – жаловался он, дыша себе на ручонки. – Погляди, Леночка, пальчики у меня совсем окоченели.

      – Потерпи немного, – успокаивала его сестра. – Сейчас домой придём, и мама даст нам напиться тёплого кофе.

      – И ситника2 даст с маслом?

      – Какое масло, пост ведь ещё не кончился! Одного ситника с кофе поедим, и то ладно будет.

      Ветер стал ещё порывистее, мокрый снег слепил глаза. Дети едва могли двигаться.

      – Ножки озябли! – заплакал Петя. – Противный ветер не даёт мне идти, снег в глаза сыплет. Ох как холодно!

      – Ну погоди ты, злой ветер! – сказала с напускной весёлостью Леночка. – Сейчас мы с тобой справимся!

      Она вынула из кармана платочек и повязала его на поярковую3 шляпу брата.

      – Вот так-то лучше будет, – продолжала девочка, оправляя платок. – Ты теперь точно под вуалью. Все богатые дети ходят под вуалью, когда холодно.

      – Я ничего не вижу! – пищал Петя. – Ты мне глаза платком завязала. Не знаю, куда ведёшь меня…

      – Не бойся, приведу прямёхонько домой. Иди, будто ты слепой, а я твой поводырь. Помнишь, мы встретили недавно такого слепого?

      – У меня нет палки, а у того слепого была палка… Только я не хочу быть слепым, он был страшный… Ох как холодно!

      – Давай считать: раз-два, раз-два! – старалась ободрить малыша Леночка. – Пойдём в ногу, как солдаты ходят. Так скорее до дому дойдём!

      Они повернули за угол, прошли ещё улицу, снова повернули, и наконец Леночка приказала:

      – Раз, два, три, снимай вуаль! Мы дома!

      Петя живо сдёрнул платок. Дети стояли перед воротами большого красивого дома, во втором дворе которого они жили. Войдя во двор, они стали подниматься по узкой, тёмной, смрадной лестнице.

      – Держись крепче за перила, – повторяла сестрёнка, привычно двигаясь в темноте по знакомым ступенькам и переходам.

      Спотыкаясь и скользя по обледеневшим ступеням, дети добрались до верхней площадки, чуть не под самую крышу, и постучали.

      Им тотчас отперли. В дверях показалась болезненная женщина с маленькой лампой в руках.

      – Что так долго ходили? – спросила она ласково. – Верно, на игрушки загляделись?

      – Ах, мамочка! – начал Петя, забыв свою усталость и бросаясь прямо в комнату.

      – Постой, Петруша, –

1

Здесь: газовыми светильниками.

2

С и^´т н и к – пшеничный хлеб из просеянной муки.

3

П о я^´р к о в ы й – изготовленный из шерсти, взятой от первой стрижки ягнят.