Аргентина. Нестор. Андрей Валентинов

штабной майор, вместе с которым он и прибыл вчера на аэродром. «Майор Грищенко Анатолий Николаевич» – подсказала память. А голосистый сосед – здешний старшина, четыре треугольника в петлицах, как и у него самого. Только кант не черный – синий.

      – Главное – сапоги, товарищ замполитрука. Разберетесь или подсветить?

      Это уже ему, новичку. Заботливый старшина попался.

      – Спасибо, уже разобрался.

      Собственный голос внезапно успокоил. Сапоги – это только новичку трудно. А его гоняли целых четыре месяца, было время научиться нехитрой науке. Портянку – поверх, а дальше нога сама разберется. Потом найдется минута, чтобы перемотать правильно. Теперь шинель… Ремень…

      Бах! Бах!.. Тох! Тох-тох! Тох!..

      – Чего-то сильно шумят, – бросил кто-то из глубины. – Боевыми, между прочим.

      Тох! Тох!

      Кажется, приезжий майор взялся за дело всерьез. В штабе подобное именовали «ужесточенной бдительностью». Об этом его тоже предупредили. Граница рядом, вероятный противник то и дело совершает провокации, значит, следует быть готовым к любой неожиданности. Последнее слово начальство интонировало с особым тщанием.

      – Все помнят, куда по тревоге бежать? – надавил голосом сосед-старшина. – Товарищ замполитрука…

      – В штабную палатку, – вздохнул он. – Помню…

      Фуражка… Поправить… Ребро ладони от носа до козырька… Порядок!

      Полог палатки уже откинут. Сумрак поредел, став серым, точно таким, как во сне. Странно, что он так и не смог разглядеть лицо той девушки…

      Пошел!

* * *

      Ночь пахла порохом, и ему сразу же вспомнился полигон, где довелось отстреливать офицерское упражнение «номер три». Их, будущих политработников, стрелять учили вприглядку, и чуть ли не половина курса опозорилась, послав все три пули «в молоко». Он поразил первую мишень, ростовую, самую легкую, и втайне этим гордился.

      Порох… Значит, действительно стреляют, причем от души. Внезапно где-то совсем рядом заорали, отчаянно, изо всех сил.

      – Тох-тох! Тох! Ба-бах!..

      Он успел повернуться, и взрывная волна ударила прямо в лицо. Рыжее пламя, черная ночь.

      «Не учебная», понял он, когда холодная земля ударила в затылок.

* * *

      В Минске, в штабе округа, считай, повезло. Полковой комиссар (три «шпалы», черный кант), бегло проглядев его бумаги, первым делом поинтересовался гражданской специальностью. Узнав оную, поморщился, словно лимона вкусив, и без особой надежды поинтересовался на предмет навыков иных, более полезных в данный непростой момент. Знание немецкого комиссара почему-то не заинтересовало, как и невеликий, но все же имеющийся лекторский опыт. Тогда он вспомнил интернат и машины, которые довелось ремонтировать под чутким руководством дяди Николая. Комиссар кивнул, вполне удовлетворенный, и, бегло проглядев какой-то список, сообщил, что имеется вакантная должность в одном из БАО. С тем и отправил с глаз долой прямиком в «кадры».

      Что такое БАО, он узнал, только получив на руки предписание. Равно как и то, что довелось