Вечный двигатель. Виктор Брусницин

ветерок, щетинка на гребне холма припорошилась туманом, надежно укрылось за угрюмым настом облаков небо. Знакомо суетились солдатики подле машины, лейтенант и Костя курили в сторонке. Костя громко наказывал служивому, стоящему в кузове:

      – Наумов!! Харч сразу под палатку сложи – что-то небо мокрое!

      Повернулся к лейтенанту:

      – Ну что – тронемся… – Покачал головой, сказал понуро: – Н-да, целую неделю в тайге. Сурово! Ну да прорвемся.

      Лейтенант жал руку, шутковал:

      – А я еду, а я еду, все в тумане, ветер в мыслях, вошь в кармане. Мама! – я хочу домой.

      Костя было отошел, но, вспомнив, развернулся обратно:

      – Да, Юр – насчет новичка. Он парень, похоже, ничего. Пока меня нет, может, его подключить?

      – Не знаю, сам решай, – без энтузиазма ответил лейтенант.

      Костя тоже с легким сомнением пояснил:

      – Понимаешь, он кондовый, сюда за деньгой приехал. Невеста у него, пятое-десятое. Пусть заработает – мне бабки все одно в пролет.

      – Приедешь, обмозгуем.

      О верх палатки брюзжал дождь. Густой, волглый воздух недобро крался под исподнее. Костя в одежде лежал на раскладушке – одна рука существовала под головой, вторая с сигаретой свисала к полу. Застыл на челе отрешенный взгляд. В углу ребята резались в дурака.

      – А такую мадам, схавал?

      – Урод, – возмущался пострадавший, – ты ж последнего козыря отдал! У тебя по жизни кроме крестовых ничего не будет! – Собирал взятки.

      – Умри, Февраль, не учи отца сношаться (Удачливый перебирал веер оставшихся карт), крести к деньгам. – Он кинул карту под следующего. – На тебе семиту, Панов, чтоб еще день пожить.

      – Да клал я на твою семиту! Сверху причем, – парень смачно шлепнул свою.

      Костя уныло повернул на голоса голову, смотрел, разомкнулись губы:

      – А чего вы Осипова Февралем кличете?

      – Так у него в голове не хватает!

      Константин улыбнулся. Отвернулся, улыбка медленно сползла, опять упер взгляд в потолок – там теперь чего-то не хватало… Сел, глядел в пол – тоже мимо. Встал обреченно, двинулся к игрокам.

      – Тогда раздавай и на меня.

      – О! Это по уму, – один из игроков радостно потер руки, – Аркадич карту собьет.

      Костя вяло разбирал карты, долдонил:

      – Нам бы ночь простоять, да день продержаться. А там суббота…

      Суббота. Костя шумно вошел в свою комнату гостиницы. На кровати, читая книгу, лежал Толя. Встал, улыбался, тянул руку.

      – Здравствуй, дорогой, – радовался жизни Костя, – ну, как ты тут без меня?

      – А чего – пашем, помолившись. Четыре версты на этой неделе покрыл! – И спросил с неуемным любопытством: – А ты сколь?

      – Одну вычти. Скотство – болотина попалась, корячились, как в роддоме (Толя не мог скрыть довольство). И по этому поводу мы устроим нынче конец мира! – Сдержанность Толи Костя обескуражил так: – Я угощаю – подлевачил чутка на бензине.

      Ресторан местного масштаба – без выкрутасов, но с оркестром.