Детство на Шексне. Л. Г. Яцкевич

и весело! Сейчас уж так молодёжь не умеет радоваться.

      В такие часы я обычно играла в куклы, которых сама рисовала и вырезала из бумаги, и одна бывала немым свидетелем их бесед.

      Анютина молитва не была тщетной, так как шла от сердца. Через несколько лет им вдруг снова «выделили» жильё. Это была просторная светлая комната с большим окном, выходящим на Воскресенский собор!.. Старинный деревянный дом, где они теперь жили, стоял на углу Советского проспекта (бывшего Воскресенского) и Соборной площади. Этот добротный дом и поныне стоит на своём месте. Все родственники искренне радовались этому неожиданному чуду. Получение в те суровые времена нового хорошего жилья воспринималось действительно как невероятное чудо.

      Дочь Галинушка спасалась от темноты жизни по-другому – молодым веселием. Она удивительно любила своих троюродных братьев и сестёр и часто их навещала. Они тоже её привечали. Ни один семейный праздник не обходился без неё. Была она весёлой и доброжелательной девушкой. Она и меня любила и часто просила мою мать отпустить меня с ней погулять в городском Соляном саду. Я очень радовалась этим прогулкам. Мне тогда было лет пять-шесть. Гуляли мы с ней «за ручку». Галинушка, не имея хорошего заработка и возможности приобрести самые необходимые вещи, тем не менее покупала мне газировку, мороженое, семечки – детские лакомства того времени. Она сама была как ребёнок. И эту детскость и наивность характера, открытость души она сохранила до старости. Она и своих внуков так же баловала, как когда-то меня.

      В одну из наших прогулок она завела меня к себе, и я тогда увидела эту их страшную комнату, которую я описала выше. Мне, ребёнку, тогда действительно стало страшно, и я сразу попросила её вернуться на улицу.

      Вскоре, кроме деревенских родственников, у неё появились новые друзья. Галинушка долго к нам не приходила, я спрашивала о ней, но бабушка загадочно говорила, что она сейчас занята, прийти не может, но в конце концов придёт к нам. И вот этот день наступил. Галинушка пришла с большим свёртком в руках и положила его на нашу кровать. Раздался писк. Я подбежала и с удивлением увидела, что это был грудной ребёнок.

      – Серёжа! – с улыбкой сказала мне она. – Мой сын!

      Больше Галинушка со мной не гуляла. Некогда ей было, много своих забот появилось. А мне было жалко наших прогулок.

      В новое светлое жильё они перебрались уже втроём. Прихожанкой Воскресенского собора Галинушка стала только через много лет, когда уже сама стала бабушкой.

      Вечная им память!

      Анна Аркадьевна

      Анну Аркадьевну я помню с тех давних пор, когда мне было лет шесть. Она работала бухгалтером в учительском институте, а моя мать была лаборантом сначала в кабинете военного дела, а потом – в кабинете марксизма – ленинизма, так как училась заочно на историческом факультете в Вологде. Мама, бывало, брала меня на работу, обстановка тогда была в институте совершенно домашняя, все сотрудники друг друга знали. Институт