Темный источник. Дженнифер Макмахон

проявляла себя как человек, которому удается все, за что бы он ни взялся. Для нее все было просто – и математика, и природоведение, и вязание, и плавание. Готовила она тоже превосходно, и наша семья только охала и ахала, поедая очередной кулинарный шедевр, который неизменно оказывался действительно вкусным, благо ни в какие кулинарные книги Лекси никогда не заглядывала.

      – Талантливый человек талантлив во всем! – глубокомысленно изрекал наш отец, а у меня комок подкатывал к горлу, потому что мне-то приходилось буквально из кожи вон лезть, чтобы справиться с самым простым делом, получить приличные отметки на экзамене, просто привлечь к себе чье-то внимание. Моя сестра была всеобщей любимицей – ее обожали и наши родители, и учителя, и бабушка, и даже наш приятель Райан, который и не пытался скрыть тот факт, что он по уши влюбился в мою сестру, еще когда ему было всего восемь. Любить Лекси было легко. Она словно излучала какие-то волны, в которые каждому хотелось окунуться.

      Баттерфляем Лекси овладела так же легко, как справлялась с любыми другим делами. На протяжении некоторого времени она занималась только им, позабыв про все остальное. Она торчала в бассейне часами; руки двигались по кругу, словно колеса старинного парохода, а лицо то скрывалось под водой, то снова появлялось над поверхностью, когда ей нужно было сделать вдох. И вот удивительно: вместо того чтобы рассердиться на Лекси за то, что она буквально не вылезает из воды, бабушка подарила ей резиновую шапочку «Спидо» – такую же, как у пловцов на Олимпийских играх, и моя сестра на полном серьезе утверждала, что в ней ей плывется намного легче. Кроме шапочки у Лекс были и специальные очки для плавания из красивой голубой пластмассы.

      Я смотрела, как плавает Лекси, сидя на бортике бассейна. Присоединиться к ней меня совсем не тянуло, но смотрела я очень внимательно. В воде Лекси переставала быть похожей на мою сестру. На берегу она напоминала бабочку, которая только и делает, что порхает от цветка к цветку, нигде надолго не задерживаясь; если она и останавливала свой полет, то лишь для того, чтобы сверкнуть на солнце своими яркими, прекрасными крылышками и снова отправиться дальше по извилистой траектории мимолетных желаний. Но в воде Лекси была сама сосредоточенность, сама гармония. Плавая, она забывала обо всем – и об установленном бабушкой получасовом ограничении, и о холоде, и об усталости. Казалось, Лекси сама становится частью воды, и я невольно любовалась волнообразными движениями ее ног и быстрыми взмахами мокрых блестящих рук. От долгого сидения на бортике у меня затекали ноги, но я не двигалась, не в силах оторвать взгляд от светлого тела, скользившего в темной, почти черной воде. В движениях Лекси была такая легкость, что мне иногда становилось даже страшно. Я боялась, что она превратится в волну и ускользнет, убежит от меня, даже не обернувшись назад.

* * *

      Телефон зазвонил в начале шестого.

      – Алло?

      – Джеки?.. – Это была Диана, но я не сразу ее узнала. Ее голос дрожал, и я догадалась, что Лекси опять выкинула какой-нибудь номер. Однажды, еще учась