Гений. Рим Юсупов

поздней – юстиции министр.

      Василий Львович, дядя, не секрет,

      В стихах старался излагать все мысли.

      Любя литературу, часто все,

      В кружок собравшись, говорили долго.

      Их эпиграммы, юмор, шутки, смех

      Для Александра были даром бога.

      Любил он слушать, как читал стихи

      Василий Львович, искренне, серьёзно.

      А иногда экспромтом чепухи

      Смех вызывал сквозь радостные слёзы.

IX

      С младенчества любовью воспылав

      К поэзии, таинственной и чудной,

      Незримых Муз в свидетели призвав,

      Он не спешил ещё открыться людям –

      Скрывал рожденье первых чувств, страстей.

      Всё больше слушал и внимал сужденьям

      Известных, образованных гостей,

      Рассказам и стихам прекрасным внемля.

      Выслушивал их взгляды на любовь,

      На жизнь и мир, то светлый, то угрюмый,

      И в облаке красивых, умных слов

      Таился, словно ветерок бесшумный,

      Вбирая всё в сознание своё,

      Что было для него весьма полезным.

      И позже, погружаясь в сладкий сон,

      Он их мечтами, думами их грезил.

      Уже он сам читал стихи, горя

      Необъяснимым, золотым сияньем,

      И словно плыл… Короче говоря,

      К Поэзии спешил он на свиданье.

X

      Но он ещё в те дни был слишком мал

      И не умел любить и ненавидеть,

      Глазами жизни мир воспринимал,

      Смотрел, запоминая всё, что видел.

      Всё то, что рядом или вдалеке —

      Дома, деревья, облака и птицы,

      И всплески волн, играющих в реке,

      И ярких зорь весёлые зарницы.

      И звёзд ночных красивых яркий блеск,

      И грусть луны на тусклом небосводе,

      И каждый шорох, шёпот, трепет, треск

      Живой, всегда таинственной природы.

      И звон цветов, в чьих чашах капли рос,

      Как яркие жемчужины блестели,

      И шум, и гром, и буйство летних гроз,

      И зимних бурь великое веселье.

      И песни девушек, их хоровод,

      Частушки, пляски, озорство и удаль…

      Весь этот мир, в котором он живёт, —

      Неповторимое земное чудо.

XI

      Когда на время вся его семья

      На житиё перебралась в столицу,

      Уже ногами резво семеня,

      Ходил он, прыткий, беспокойный, быстрый.

      Уже в те дни он непослушным был

      И не желал кому-то подчиняться.

      Однажды, как-то зимним днём, решил

      По Петербургу мальчик прогуляться.

      По-зимнему тепло одет был он,

      На голове его – картуз с усами.

      Вдруг у казарм солдатских вырос конь

      И встал над ним, чуть не задев ногами.

      И всадник, невысокий генерал,

      Кричал: «Картуз!» И няня обомлела.

      А Александр в картузе стоял

      И гордо, и уверенно, и смело.

      Тут закричали няне: «Снять картуз!»

      Ждал генерал с сердитыми глазами.

      Не исполнял команду карапуз.

      Но сорвала картуз с мальчишки няня.

XII

      Вот так впервые встретился