Убийство на дуэли. Александр Арсаньев

к делу, суровым басом осведомился Арсений Васильевич у Остапа.

      – Там, – Остап махнул рукой в направлении барского дома. – Мы его в комнате уложили и ничего больше не трогали, – доложил он.

      Лепехов повернулся к стоящим за его спиной полицейским и вполголоса отдал им какое-то приказание. Те тотчас же поспешили в усадьбу, вытаскивая на ходу какие-то бумаги и другие непонятные инструменты для осмотра трупа и фиксирования факта смерти. Арсений Васильевич тем временем не спеша последовал за ними. Подойдя к крыльцу, он встретился взглядом со мною, поклонился и только после этого произнес:

      – Доброго здоровья, сударыня. Могу я узнать, с кем имею честь беседовать?

      Я представилась, внимательно оглядывая всю статную фигуру Лепехова. Похоже, такое пристальное внимание не слишком понравилось следователю.

      – Могу узнать, что делает здесь такая дама, как вы? – с недовольным выражением на рябом лице проговорил он. – Кем, извольте объяснить, вы приходитесь покойному?

      Я была несколько обескуражена этим вопросом. Да и что я на самом деле могла здесь делать, если с покойным я не только не находилась в родстве, но даже почти не знала его? Но, по крайней мере, мне казалось, что мы хотя бы должны были войти в дом, прежде чем начинать разговор, соблюдая элементарную вежливость. Однако Лепехов, по всей видимости, не собирался разделять моего мнения и продолжал допрашивать меня, стоя на крыльце. Что ж, раз уж дело обернулась так, то я поспешила принять его правила игры и с готовностью принялась объяснять мое пребывание в Синодском в столь печальный момент:

      – Я сопровождающая своей подруги, которая с недавних пор являлась невестой князя Волевского. Две недели назад князь уехал в имение и обещал вернуться через несколько дней. Однако после того как он долго не появлялся, Александра – его невеста – очень забеспокоилась и поспешила сюда, уговорив меня поехать с ней. Мы прибыли только сегодня утром и сразу же узнали эту страшную новость о смерти князя.

      На лице Лепехова появилось недоверчивое выражение, однако тут в разговор встрял все тот же везде поспевающий Остап.

      – Не извольте гневаться, барин, но барыня говорит истинную правду, – он поклонился в мою сторону. – Они с молодой невестой хозяина только сегодня утром прибыли-с. А тут такое известие-с. С барышней-то сразу дурно сделалось, и мы ее в верхние комнаты отнесли. Еле в себя она пришла, – скороговоркой доложил он.

      Лепехов внимательно выслушал бурмистра, затем снова посмотрел на меня, кивнул и, ни слова не говоря, отправился в дом. Мне же ничего больше не оставалось, как последовать за ним. В комнату, где лежал покойник, по вполне понятным причинам меня не впустили. Пришлось вернуться наверх, к Шурочке.

      Подругу я застала стоящей возле самого окна. Она с испугом выглядывала во двор, надеясь увидеть хоть что-нибудь происходящее на улице. При звуке открывающейся двери Сашенька вздрогнула и обернулась.

      – Ах, Катенька, – она с беспокойством на лице кинулась