Я проснулась в Риме. Елена Ронина

есть ее самая настоящая семья. Почему в этом доме она себя чувствовала так комфортно? Ей хотелось быть здесь своей. Хотя Юля понимала, что это совершенно не ее жизнь, она выросла в другой семье. Ее родители, по большому счету, были простыми людьми. Мать всю жизнь билась за место под солнцем и в итоге выбилась. А отец и не бился. Такой, какой есть. Тихий, скромный, работящий. И никакой не табуреточник. Юля всегда обижалась за отца. Да, деревенский, но человек большой внутренней культуры. А вот у Лели все по-другому: порода, гены. Юля не могла подобрать точное определение. Но пожилая женщина вызывала восхищение.

      – Рассказывай, какие новости.

      Юле захотелось рассказать про Италию. И про этот ее финт с вечеринкой, за который еще придется расплачиваться. Почему в голову вдруг пришла Италия? Потому что Юля в душе была итальянкой. Очень глубоко в душе. Снаружи ни за что не догадаться. Это было ее тайной. Она никому ее не доверяла, хранила за семью замками, но Италия была ее страстью. Началось все с книги «Спартак», вовремя подсунутой отцом. В их семье читали все, но книги были разными. От мамы она получала «Овод», от отца – «Таис Афинскую». Бесконечное соперничество между матерью и отцом выражалось даже в книгах, которые они давали читать дочерям. Юлька жалела отца всю жизнь и поэтому даже в выбор его книг проникала глубже, чем в мамин. «Спартак» поразил ее воображение, и она уже целенаправленно брала книги в библиотеке про античный Рим, про бои гладиаторов, представляла себе мощный мир Колизея.

      И совсем намертво сражена была девочка балетом «Спартак» в Большом. Ходили втроем. Сестры и мама. Ларисе Васильевне достали три билета благодарные пациенты. Она тогда даже сделала реверанс в сторону мужа:

      – Хочешь?

      – Что ты, Ларочка, сходи ты с девочками. Что я в этом балете понимаю?

      В этом был весь отец. Отойти в сторону, не обижаться, радоваться за других. Мать воспринимала такое отношение как должное, никак не реагируя и особо не благодаря.

      Восторг Юли был неописуем. Мощный оркестр, колесница, надвигающаяся из глубины сцены на зрителей, и Красс с высоко поднятой рукой.

      – Папа, колесница, оказывается, не двигалась! Это все музыка. И его взгляд! Гордый! Самодовольный!

      – А Спартак?

      – Тоже гордый. И очень сильный. Какие люди раньше жили!

      – Они и сейчас есть.

      – Но, знаешь, Красс мне тоже понравился.

      Потом был фильм «Плащ Казановы», наконец-то мечта становится реальностью, когда-нибудь и она поедет в Италию. Юля с удовольствием читала об Италии, пересматривала фильмы с Софи Лорен и Джульеттой Мазиной, естественно, заслушивалась Челентано.

      – Он же на обезьяну похож! – удивлялась Люба, но Юля ее мнений не разделяла. Для нее певец был эталоном мужчины и мужской красоты. Да, сестра была права, действительно было что-то животное в этом харизматичном человеке. Но скорее от кошки. Или даже от пантеры. Это же надо так двигаться и так петь.

      – Леля, а что ты скажешь про фильм «Плащ Казановы»?

      – С чего это ты об этом заговорила?