Очарованный меч. Олег Шелонин

А у входа выставил Белокурую Жази!

      Темлан поперхнулся и закашлялся, окропляя стол вином.

      – Все остальные быстро спрятались внутри, – продолжила Наталка, входя в раж. – И, как только появились доригранцы, Белокурая Жази запела.

      Эта ночь будет жи-и-ить в нашей памяти ве-е-ечно-о-о,

      Эта ночь покоре-е-енных и жгучи-и-их серде-е-ец…

      Пела Натка душевно, старательно копируя голос Чуриковой, и, надо сказать, у нее это неплохо получалось.

      – Ну, доригранцы, конечно, сначала хотели на нее всей оравой навалиться, дозрели мужики на войне без баб, и пришлось в дело вмешаться мне.

      Подхлестнутая игристым вином фантазия Натки бурлила, пенилась и выплескивалась на офигевших от таких откровений слушателей. Темлан сидел с багровым лицом, судорожно тиская рукоять гламурного меча, который категорически отказывался вылезать из ножен, намекая, что в данном случае его хозяин не прав.

      – И как же ты ей помогла? – оторопело спросила Пайра, окидывая взглядом хрупкую фигурку девушки.

      – Выскочила наружу и говорю: «Мальчики, в очередь, девочек на всех хватит», – и на дверь киваю. Ну, мальчики в очередь начали строиться. А пока они строились, я Белокурой Жази на ухо шепчу: «Пой громче, дура!» И обратно в дом ныряю.

      – А-а-а… зачем громче? – потряс головой управляющий.

      – Чтоб они не слышали, что внутри дома творится, – пояснила Натка. – Вот тут Белокурая Жази и показала класс!

      Ночь прошла, ночь прошлаа-а, –

      заголосила захмелевшая девица,

      И пове-е-ери-и-ить мне тру-у-дно,

      Что зако-о-ончен последни-и-ий рома-а-ан!

      – И вот она поет, доригранцы по одному в дом ныряют, а там их уже ждет Кровавый Фоб с завязанными глазами и каждому по кумполу свой дубинкой тюк!!! – азартно продолжила рассказ Натка.

      – А почему с завязанными глазами? – спросила Пайра.

      – А как иначе? Если он кровь увидит, сразу всем хана. И нам и доригранцам. Тут же озвереет. Ну вот, Белокурая Жази поет, Кровавый Фоб дубинкой тюкает, наш барон тела в подвал кидает, а я их считаю.

      – Лихо! – восхитился барон Сайна. – Неужто всех там положили?

      – Нет, – с сожалением вздохнула Натка. – Все в подвал не уместились, а когда барон их на пол начал кидать, Кровавый Фоб об одного запнулся и сам себе дубинкой в лоб зарядил. Остались мы без нашей главной ударной единицы. А тут еще, как назло, Белокурая Жази голос сорвала, перетрудила, бедненькая, связки, и мы до кучи акустического прикрытия лишились. Пришлось опять за дело браться мне! – Натка грохнула об стол опустевший бокал, и дворецкий тут же его наполнил, дивясь тому обстоятельству, что он не разбился.

      – И что вы сделали? – трепетно спросила Пайра.

      – Я знаю, как с мужиками управляться, – хвастливо заявила Натка. – Вышла наружу и говорю: мальчики, дом не резиновый. Придется подождать, пока мы лишних не выкинем.

      – Лишних? – выпучил глаза барон Сайна.

      – Ага, –