Хобби Сереги Костикова. Евгений Константинов

он… – вопреки ожиданиям Сереги, начальник достал из сейфа не деньги, а тарелку с бутербродами, а вслед за ней открытую банку с маринованными огурцами и два граненых стакана. – Садись лучше, в ногах правды нет. Надеюсь, твой Мохов в вискаре разбирается…

      Александр Петрович открыл бутылку и наполнил стаканы примерно до половины. Поднял ближний и жестом предложил Сереге сделать то же самое.

      – Петрович, я же на больничном, – промямлил тот. – Антибиотики доктор прописал. Даже Вячеслав Васильевич мне сказал, что они с алкоголем несовместимы.

      – Вячеслав Васильевич ему сказал… Правильно сказал. Так ты уже принимаешь антибиотики-то?

      – Не купил пока. Денег нет, а антибиотики дорогие…

      – Вот с завтрашнего дня и начнешь принимать. Все равно ведь больничный продлевать будешь, раз уж купил…

      Зарплату Костиков получил только после того, как они выпили по третьей. Причем, конверт с деньгами Александр Петрович достал не из сейфа, а из верхнего ящика стола. Краем глаза Серега заметил в ящике еще несколько таких же конвертов и подумал, что каждый, приходивший в кабинет начальника, непременно приносил с собой бутылку. По слухам, у начальника в сейфе этих бутылок – настоящий склад, поэтому для денег места не остается.

      – Зачем ты мне про «Сазан и фазан» напомнил? – спросил вдруг Александр Петрович.

      – «Фазан и сазан», – поправил Серега. – Так ресторан называется.

      – Не суть. Зачем напомнил?

      – Ну, речь зашла о бутылке, ее притащил Мохов, он владелец…

      – Сейчас же едем к нему, – перебил начальник.

      Опустошенную на две трети бутылку Александр Петрович прихватил с собой в служебную суточную машину, за рулем которой был Джон Большой. На работе почти за каждым инкассатором или водителем закрепилось прозвище. Помимо Джона Большого, был еще и Джон Маленький, и просто Джон, были среди инкассаторов и водителей Боярин, Бугор, Свинья, Слива… кстати, был и Живчик – возможно, Серега назвал свои пластилиновые фигурки, проведя ассоциацию именно с ним. За начальником, благодаря фамилии Матвейчиков, закрепилось прозвище Матвей; ну а Костикова на работе все называли Шубой, – он не обижался.

      Никакого желания ехать в ресторан, тем более в «Фазан и сазан» у Сереги не было, но спорить с полупьяным Матвейчиковым не имело смысла. Проще было довести его в плане алкоголя до кондиции и сбагрить на попечение водителя, которому было не привыкать привозить начальника ночью домой в невменяемом состоянии.

      – Шуба, приветище? – обернулся с водительского сиденья «Волги» Джон Большой, не успел Серега устроиться у него за спиной. – Как себя чувствуешь?

      – Завтра антибиотики начну глотать, – поморщился Серега.

      – Фигово.

      – В «Сазане и сазане» фигово не бывает, – плюхнулся на сиденье рядом с водителем Александр Петрович.

      – В «Фазане и сазане»…

      – Не суть!

      – Надолго ресторан? – вздохнув, поинтересовался Джон Большой.

      – Какой там надолго! По коктейлю