Гребень волны. Евгений Филенко

трещинами стены, на каменных уступах – сиротливые кустики краснотравья, не нуждавшегося в солнечном свете, нетоптаный мелкий щебень… И лишь затем – тектона, который стоял в нише прямо напротив входа, а может быть, сидел. В общем, находился.

      Тектон Горный Гребень действительно был молод – в понимании молодости для его расы, представители которой жили безумно долго и умирали большей частью по своей воле, потому что могли позволить себе устать от жизни. Его серое бесформенное туловище заполняло всю нишу. Чешуя на груди еще не поблекла, храня радужное разноцветье, которое иногда отзывалось на случайные лучи скудного света. Изредка под этой природной кольчугой пробегала волна, и тогда Кратова накрывало «дыханием тектона» – коротким всплеском инфразвука, от которого душа всякого нормального человека неизбежно обрушилась бы в самые пятки. Кратов был человеком в высшей степени нормальным, и ему тоже делалось не по себе. Но он ожидал этого и мог справиться со своими нервами. И еще ему было весьма неловко оттого, что он не знал, где лицо собеседника и на чем можно задержать свой взгляд, чтобы сосредоточиться, собрать разбредающиеся мысли воедино. Тектон был безлик – как и весь Сфазис. Впрочем, до сей поры Кратов всегда ухитрялся найти опорную точку в облике любого партнера по контакту, наделенного самой экзотической внешностью – иначе не быть бы ему ксенологом… Тектон Горный Гребень, очевидно, принадлежал к расе монохордовых аморфантов, традиционных обитателей холодных планет, что вращаются вокруг старых звезд, выгоревших почти дотла. И в силу того, что в небе этих древних миров еще мерцало из последних сил собственное светило, аморфанты как правило сохраняли рудименты органов зрения. Поэтому тектон Горный Гребень должен был иметь глаза.

      – Здравствуй, брат, – бесцветным, чуть излишне резким голосом сказал тектон и открыл глаза – вереницу бегущих тусклых огоньков на уровне кратовского роста.

      Вполне земные слова, с хорошим произношением и правильной интонацией. В самом деле, почему бы тектону перед встречей с Кратовым не изучить язык людей с планеты Земля?

      – Здравствуй, учитель, – отозвался Кратов и сделал шаг навстречу Горному Гребню.

      – Мы, тектоны, благодарны за твой отклик на нашу просьбу, – сказал тот. – Мы, тектоны, ценим твое внимание к нам.

      «Мы, тектоны…» Означало ли это, что Горный Гребень вышел на контакт не по своей прихоти, а от имени всего Совета тектонов? Или это обычная формула обращения? Однако было бы удивительно, если бы личность Кратова чем-то заинтересовала одного-единственного тектона, который таким способом решил слегка отвлечься от круговерти буден. Тектоны не отвлекаются. Они существуют на таком уровне, когда эта круговерть и есть единственно приемлемый для них образ бытия.

      – Ты хочешь сесть?

      – Что?.. Да, – Кратов рассеянно огляделся в поисках чего-либо подходящего для сидения.

      И тотчас же каменный пол пещеры ожил, вспучился нарывом. Из вызмеившейся трещины хлестнул фонтан жирно блестящей