Корабль уродов. Антон Первушин

пришла очередь заскрипеть мне. Но выбирать особо не приходилось, а потому я сказал:

      – Согласен.

      Шахмагонов перешел к конкретике:

      – Этот фрагмент забираю на экспертизу. Сколько еще антрацита на руках?

      – Четыре килограмма. Но есть жила. Я в этом уверен. Труды Гильзина по Оси помнишь?

      Шахмагонов аж зажмурился, как кот, унюхавший сметану. И снова одарил меня белозубой улыбкой:

      – Вперед и с песней, Андрей! Добудь мне жилу!

      Я ушел от него в приподнятом настроении. На самом деле я хотел двадцать процентов, но и пятнадцать ― тоже неплохо. Можно будет забыть и о точке на рынке, и о компьютерах, и о товарище Афганце. Навсегда забыть. Сверхчистое черное тело из Оси ― это шанс. Реальный шанс обрести свободу. И компетентные товарищи ведь не подкопаются. Ибо сверхчистого черного тела в природе не бывает, мне так доктор Сибирцев объяснил.

      Я подъехал к «Стекляшке» в без пяти минут два. Ожидал, что Бориска Дрын там уже трется в нетерпении и предвкушении. Однако, к удивлению своему, среди тусующихся возле магазина алкашей бывшего токаря не увидел.

      «Стекляшка» ― это вообще-то овощной магазин. А называется так, потому что это единственный магазин в Ванаваре со стеклянной витриной. С учетом нашего гнилого климата здесь лучше ставить глухие здания с ма-а-а-аленькими оконцами. В овощном магазине, конечно же, спиртные напитки не продаются и талоны на них не отовариваются. Однако все местные любители знают секрет. Достаточно войти в «Стекляшку», протянуть продавщице Маше червонец и сказать: «Вот деньги. Хочу товар!», ― вы тут же получаете «товар», то бишь пол-литра прозрачного, как слеза, самогона, который гонят на Заимке. Говорят, в столицах, в Москве и Питере, снабжением населения алкоголем занимаются таксисты, однако у нас всё проще и надежнее, не в столицах живем.

      Я выбрался из машины и приблизился к алкашам:

      – Здорово, мужики! Как настроение? Бориску кто-нибудь видел?

      – Видели, ― отозвались мужики. ― Он нас сегодня угощает.

      Я почувствовал себя так, будто у меня одним точным ударом вышибли землю из-под ног.

      – Как угощает? У него ж денег не было…

      – В долг взял у Машки. Говорит, Андрюха приедет ― расплатится. Так что давай Андрюха ― плати!

      – Блин! И где теперь этот урод?

      – Успели выпить по двести, а тут пацаны от Хозы прикатили. Сказали, разговор есть, и увезли.

      Сердце у меня оборвалось. Если Хоза узнает, что я решил в антрацитовый бизнес влезть без вазелина, тут мне и каюк. Найдут к вечеру тушку с простреленной глупой башкой. Вот тебе и свобода!

      Решение созрело быстро. Я бегом припустил к машине.

      – Э, Андрюха, а платить?

      – Пошли к черту! ― огрызнулся я.

      В это время дня Афганца можно было найти только в одном месте ― в «Миссисипи», что на Привокзальной. В первом кооперативном ресторане города. Хотя какой там ресторан ― одно название! Просто дощатый сарай, внутреннее убранство которого отличается от какой-нибудь пельменной разве что наличием стульев да рыболовной сетью, развешанной доморощенным дизайнером по стенам в качестве главного интерьерного украшения. Однако цены