Я вас предупредил. Василий Головачев

бездны памяти проходил неспокойно, словно он поднимался со дна моря сквозь косяк пираний, норовивших укусить его или уколоть плавником. Самое интересное, что Потапов понимал процесс: организм находился в состоянии ментального озарения и сопротивлялся заложенной в глубинах психики чужой программе, но ему это плохо удавалось. Всё-таки те, кто кодировал Потапова, использовали слишком мощную аппаратуру подавления воли и встроили, помимо целевого приказа, ещё и дополнительные защитные пси-контуры типа программы самоликвидации, срабатывающей при попытке внешнего воздействия на мозг заминированного. Потапова никто не допрашивал, по сути, он «допросил себя сам», но от этого легче не становилось. Программа самоликвидации была на грани срабатывания, и удерживать её было невероятно трудно. Зато теперь Михаил знал всё.

      Николай Наумович Калашников действительно работал над созданием «фотонных» объектов, в том числе живых – кошек, собак, людей, птиц, то есть объектов с нестабильной энергетикой, превращавшихся в излучение от малейшего толчка. Таким толчком мог быть и внушённый приказ включить себя «на извержение», что уже продемонстрировали взрывы в ресторане «Терпсихора» и у кафе «Тихий омут».

      Агропромышленная компания «Восток» действительно представляла собой секретную лабораторию по разработке «фотонных» мин и бомб, где Калашников работал уже четыре года, добившись значительных успехов.

      Дарья была не виновата в захвате Потапова секьюрити отца, к тому же сама она тоже была запрограммирована на самоликвидацию, а приказ мог поступить в любой момент. Жить ей осталось, судя по всему, всего несколько дней. Или часов. В зависимости от поведения. Но жить с президентом «Аргуса» она не хотела, как её ни заставляли. В Потапове она увидела крохотную надежду на освобождение от смертельно надоевшей опеки, и в том, что Потаповым заинтересовалась служба безопасности лаборатории, её вины не было.

      И наконец Потапов узнал, что стал живой «фотонной» миной и должен уничтожить Щербатова, встретившись с ним в управлении, а заодно и все материалы дела.

      Посидев на диване, оглушённый свалившейся на голову бедой, борясь с желанием сунуть в рот ствол пистолета и спустить курок, Потапов потащился на кухню, машинально вскипятил чайник, выпил чашку чая, не ощущая ни вкуса, ни запаха, ни температуры, тщательно вымыл посуду, оделся и принял решение. Время работало против него, в десять часов должна была активизироваться программа «извержения», и до этого момента ему предстояло успеть сделать то, что задумал.

      Конечно, за ним следили.

      Он вычислил наблюдателей сразу, как только вышел из подъезда походкой занятого своими мыслями человека, направился к машине, стоящей во дворе дома, открыл капот и сделал вид, что занят ремонтом.

      Во-первых, на глаза попался старик, по-прежнему делавший вид, что выгуливает собаку. Во-вторых, в серой «девятке» у соседнего подъезда сидели двое крепких ребят и якобы слушали музыку. Потапов закрыл капот и подошёл