Проект 2012. Дэн Юлин

Даже заулыбался, надеясь на спасительную темноту.

      Напрасно.

      – Ты чего? – услышал он голос девушки, подумал: какой мелодичный – и отвлёкся от вопроса. – Чего лыбишься? – поинтересовалась Мария снова.

      – Да так… – стушевался Дмитрий. Намокшая чёлка прилипла ко лбу. – Всё хотел… пригласить куда-нибудь… – Замолчал, стиснув зубы и выпячивая подбородок, когда споткнулся и от боли в глазах вспыхнули искры.

      – И чего ждал? – Девушка ничего не заметила, списала на стеснительность.

      – Не знаю, – выдохнул Костёр, а в голову неожиданно посетила мысль о редкой возможности говорить правду. В его-то теперешнем состоянии. Он просто обязан выложить всё: раненый же, в крайнем случае, отмажется, скажет, бредил. – Я… – Заметил вдруг, как внимательно девушка прислушивается, как рассеянно смотрит себе под ноги, и… растерялся. Нет, рановато он возомнил себя суперменом: одно дело от ножичка отбиваться и головы торпедам бить, и совсем другое – в любви признаваться. Хотя насчёт любви он, наверное, погорячился.

      Неужели?

      Тогда почему при каждой встрече язык в задницу уходит, и идиотом себя чувствует? И почему столько времени ни с кем не встречается?

      – Знаешь, я не против… – неожиданно тихо проговорила Маша и замолчала. Димка представил, как она прикусила губу, решая, сказать или нет. Подбирает в уме слова, отбрасывает, ищет те самые. – … Особенно после в клубе устроенного.

      Костёр нервно рассмеялся: не такие уж сложные слова, чтобы молчать так долго.

      – Тебе нравится мордобой? – Остановившись передохнуть, Дмитрий заглянул Марии прямо в глаза. И затаил дыхание: девушка имела в виду другое. Он дрался не просто так, а за свой выбор. За себя и свою семью. Доказывая неспособность вернуться в тот пёсий мир, из которого с таким трудом вырвался.

      Глаза девушки заслонили всю улицу. В загадочной темноте зрачков отразилась луна.

      Маша…

      Замирая от счастья, Костёр забыл о порезах.

      – Глупый… – Парень почувствовал, как сжались на бицепсе пальцы девушки и больно впились в кожу ноготки. – Я могу передумать.

      – Не можешь.

      – Ну и скотина.

      – Закончили? – вмешалась сестра. – Может, пойдём, будет время в любви признаваться.

      – Я и не знала, какой он у тебя болван.

      – Ещё какой, – согласилась Лена. – Большой и глупый.

      – Да ладно. – Боль вернулась, но Димке стало всё равно. – С каждым может случиться.

      – А с некоторыми чаще.

      – Далеко ещё? – спросила сестра.

      – Уже пришли, – кивнула Маша в сторону единственного фонарного столба возле дома, точнее – единственного с горевшей лампочкой. – Средний подъезд.

      Молодые люди двинулись дальше.

      – Ты одна живёшь? – нарушила сосредоточенное сопение и шлёпанье по грязи Лена. – Или с родителями?

      – С бабушкой… Осторожнее! Лужа…

      – Знаю, – пропыхтел Костёр. – На работу здесь хожу. – Вспомнил, как пялился сегодня утром на её коленки, и замолчал.