Облако-счастье. Наталия Яковлева

у Цулыжиху. Она всегда ездит с нами и шпыняет меня. В прошлый раз, когда батюшка причащал, я тайком выплюнула кагор, который он мне дал в чайной ложечке. Цулыжиха уследила за мной и стала пугать:

      – Бог тебя накажет.

      В церкви мне и восторженно и страшно. Я задираю голову и рассматриваю картину: на голубых небесах сидит Бог и ангелы вокруг него. Если долго смотреть, глаза начинают слезиться и картина шевелится. В церкви пахнет свечками и ещё чем-то. Начинается служба. Бабушка и Цулыжиха крестятся и я тоже. Батюшка долго читает молитвы, я устаю и начинаю тянуть бабушку за руку. Бабушка не ругает, но из церкви не уходит. А вот Цулыжиха сверлит меня глазами и шипит:

      – Все стоят и ты терпи, а иначе Бог накажет.

      Что такое Божье наказание, я знаю. У соседки Кольшиной три сына и один из них сидит в тюрьме. Бабушка говорит, что Бог их семью наказал. У нас Бог никого не наказал. У бабушки шесть детей и никто в тюрьме не сидел. Бабушка говорит, что все выбились в люди, в город уехали. Поэтому я молюсь на всякий случай, прошу у Бога здоровья для бабушки. Я боюсь, что бабушка умрёт, а я одна останусь. Мама с папой очень далеко, в Москве. Я живу у бабушки целое лето, а родители приезжают за мной в самом конце, и мы вместе едем в Москву. Я плачу, когда уезжаю, она тоже плачет и

      утирает слёзы кончиком платка. Сейчас я скучаю по родителям. Бабушка говорит:

      – Что ж ты, только приехала, а уже скучаешь?

      А я и не знаю, почему. Мне бывает скучно, но приходят мои двоюродные братья Санька и Игорь, и мы несёмся куда-нибудь. Санька кажется мне совсем взрослым. Он переходит в пятый класс, Игорь маленький, ему только шесть лет. Я средняя между ними – иду в сентябре во второй класс. Ещё у меня есть двоюродные братья: Алька и Ванюшка, но их привезут только через месяц. А сейчас я провожаю бабушку в церковь и начинаю убираться. Хочу её обрадовать и решаю вымыть пол в доме. Сначала всё подметаю, потом наливаю воду в ведро и мою сенца. Пол здесь некрасивый, серый. Бабушка давно собирается его покрасить. Я старательно тру тряпкой, и пол на глазах темнеет. «Вот бы он таким и остался», – мечтаю.

      Таким же способом вымываю пол на кухне, тщательно протираю вокруг печки. На печке лежанка. Там можно прятаться, когда мы играем в прятки. Здесь же мы с братьями рассказываем друг другу страшные истории. Рассказываю, правда, в основном я. Мои истории самые интересные и страшные. Игорь слушает недолго, потом говорит, что ему нужно идти и спускается вниз. Я знаю, что он боится. Ещё к нам приходит наш друг Димка, он тоже городской. Но с Димкой невозможно рассказать до конца. Он всё время перебивает:

      – Я догадался, чья это рука была.

      Я недовольно смотрю на Димку, он замолкает, но ненадолго.

      Я всё вымыла и уселась у окна поджидать бабушку.

      В субботу приедут родители братьев дядя Валера и тётя Нина. Они живут в Брянске и приезжают в конце недели с сумками гостинцев. Братья приносят мне на следующий день бумажный кулёк с конфетами. Чаще всего это разноцветные сладкие камушки, похожие на морские. С дядей Валерой мы идём на речку. Он сажает меня на плечи. Я плыву как королева, а братья бегут внизу, толкая перед собой надувные чёрные баллоны. На речке мы купаемся и жарим хлеб на костре, но до конца недели ещё долго. Незаметно я заснула.

      – Малюська, открывай, – кричит бабушка под окном.

      Я бегу открывать дверь. Рядом с бабушкой стоят братья – Санька и Игорь. Одинаковые почти, только Санька повыше. Худые, бритые наголо, в шортах, футболках и кедах. За лето волосы отрастают, и я вижу, что братья всё-таки отличаются друг от друга. У Саньки тёмные волосы, а Игорь белый. Санька много читает, а потом рассказывает мне. Игорь мало разговаривает. Во-первых, он плохо выговаривает некоторые буквы, а во-вторых, полностью признаёт Санькино лидерство.

      Братья следом за бабушкой входят в дом и садятся на крашеную лавку. Бабушка достаёт из сумки продукты.

      – Вот, на базар в центре зашла, – говорит она, выуживая из сумки пакеты с огурцами, помидорами, маленькими грушами, но, главное, трёхлитровую банку с вафельными стаканчиками мороженого. Братья сопят в сторонке.

      – Идите уж, сапуны, – зовёт бабушка. Меня звать не надо, я на особом счету. Братья живут летом у своей тёти Лиды, через железную дорогу от нас, но каждое утро исправно прибегают за мной. Сейчас я не спешу есть мороженое, жду похвалы, а бабушка, как назло, не замечает моей уборки. В конце концов, я не выдерживаю:

      – Пол-то у нас чистый какой, аж светится.

      Бабушка опускает голову и крестится.

      – Господи Иисусе, кто ж его так вымыл?

      – Это я, бабушка, и в сенцах тоже.

      – Вот, молодец, Малюська.

      Бабушка протягивает мне мороженое. Мороженое съедено, и мы с братьями бежим на улицу. На мне сарафан на тонких лямках и сандалии, но это совсем не мешает лазать по заборам и деревьям вместе с братьями. Мы идём на железную дорогу. Это наша территория, но, похоже, об этом знаем только мы. Вчера подошли местные и пригрозили побить, если еще раз сунемся на железку. Нас это особенно не испугало. Местных было двое, и они не намного старше. Железная дорога –