Отражения. Виктория Левина

с папой.

      Прошлое моей семьи и наше первое, очень тёплое знакомство с Олегом, увы, были предвестниками будущего, которого никто не ждал, но которое уже стучалось в двери. Когда жизнь с первой женой, державшей брата в строгости, треснула по швам, а карьера окончательно не сложилась, он начал пить и вскоре стал запойным алкоголиком. Отец, ведомый родительским порывом, опять пригласил сына к себе.

      Папа, мама, брат Валерка, который вот-вот должен был идти в армию, и я стояли на вокзале и волновались в ожидании встречи с горячо любимым мною старшим братом! Поезд, пофыркивая и постепенно сбавляя ход, приткнулся к перрону, и из него вышел красавец Олег… с какой-то другой женщиной, которую никто из нас прежде в глаза не видел. Оказалось, он уже развёлся с первой женой и пригласил с собой в гости к отцу новую законную супругу.

      Римма представляла собой особу с испитой физиономией и была вдвое старше Олега. Едва ступив на платформу, она оглядела по-хозяйски всё выстроившееся перед ней семейство, изобразила на прожжённом лице подобие улыбки и, прикрикнув на замешкавшегося муженька, который первым делом бросился целовать и обнимать меня, решительно схватила и потащила за собой огромные, битком набитые «импортные» чемоданы… Начинался кошмар.

      Глава 7

      Кошмар

      Я видела застолья с большим количеством алкоголя с очень раннего возраста. Гостеприимный дом моих родителей часто посещали руководители тогдашней Грузии. Иногда я наблюдала, как открывается калитка и по небольшому переулочку, ведущему к дому, неторопливо и с достоинством идут красивые грузинские мужчины в строгих чёрных костюмах, держа в руках плетёные корзины с кувшинами молодого пьяного вина, зеленью и барашками. «К Яну на пленэр», – так это у них называлось. Они были элегантные, умные и воспитанные – настоящие интеллигенты! Распитие вин бывало очень эстетичным, хотя и упивались до чёртиков! Я очень любила папиных грузин, особенно одного. Дядя Юра был полуполяк-полуменгрел, великолепный скрипач и поэт, какой-то там министр. А ещё мне нравилось слушать витиеватые речи гостей, не устающих благодарить хозяина:

      – Дорогой Ян! Золотой души ты человек и блистательных возможностей! Да будет всегда с тобой удача, и мир пусть царит в твоём красивом доме! Пусть близкие твои обогревают твоё сердце своей любовью! Пусть здоровье и радость живут под этой крышей!

      Распитие самогона у маминых сестёр, когда мы приезжали в их небольшой городок на директорской машине, гружённой рыбой, грибами и мясом, было куда менее экзотичным и тем более эстетичным. Но и тут была для меня своя прелесть.

      – Ну, будьмо! Життя прожила, як пiд чужим забором висра**сь, i корабль не поплыв… Царство нiбесне мамцi нашiй i батьку! – говаривали мои тётки.

      Пока шло застолье, я гуляла с моими двоюродными сёстрами в саду, выходила с ними на незнакомую улицу прелестного живописного городка, расширяла границы своего мира. Каждый раз это превращалось в своего рода приключение.

      Иногда к папе