Охотник за головами. Наталья Александрова

встреча на телевидении, а еще нужно переодеться. Оттуда – сразу на спектакль. Ленечка, есть хочу безумно, просто умираю!

      – А ничего нет, – невозмутимо ответил Маркиз, – еще не готово. Я вот тут с Перришоном занимался.

      Попугай, услышав свое имя, влетел в коридор и уселся Маркизу на плечо.

      – Ну здравствуйте! – возмущенно заорала было Лола, но махнула рукой и резким жестом сорвала обертку со своего пакета.

      – Что это у тебя? – поинтересовался Леня.

      В пакете была очень красивая коробка, и по дивному запаху, исходившему от нее, Леня признал шоколад, причем не абы какой, а очень хороший.

      – Дорогая, не хочу тебя одергивать, но ты ведь сама говорила, что будешь ограничивать себя в сладком… – мягко произнес он.

      Лола раздраженно открыла коробку и не удержалась от восторженного вздоха.

      Шоколадные диски размером с хоккейную шайбу лежали каждый в отдельной кружевной розеточке и упоительно пахли. Не обращая внимания на Ленины слова, Лола взяла один и откусила. По лицу ее расплылось блаженство.

      – Называется – флорентен, совсем свежие, только что из Франции привезли, – пробормотала она, – там внутри еще орехи…

      – Лола, до добра это не доведет! – строго сказал Маркиз. – Зачем ты шоколад покупаешь?..

      – Да не я это! – рассердилась Лола. – Мне в театре подарили… неудобно было не взять…

      – Это кто же такой заботливый?

      – Ах черт! – Лола в сердцах отбросила коробку, и попугай тут же уселся на столик и заворковал:

      – Пер-реньке ор-решков! Сахар-рку!

      – Отстань, это не для тебя, – крикнула Лола попугаю, – есть одна такая личность у нас в театре…

      – Ты к этой личности не благоволишь, зачем же берешь подарки?

      – Ох, ты не понимаешь, – Лола отвернулась в раздражении и пошла в комнату, – есть у нас такая дама… немолодая… Она, как бы это выразиться… ну, торчит вечно в театре, денег подбрасывает время от времени, поэтому вроде как своя в доску. Никто ее не гонит, запросто приходит и на репетиции, и всюду…

      – Что-то я не врубаюсь, а ты-то тут при чем? – Леня шел следом, и вопросы его приобретали все более настойчивый характер.

      – Да понимаешь, она, как бы это сказать… интересуется молодыми актрисами.

      – Как она ими интересуется? – пророкотал Леня голосом ревнивого мужа.

      – Как-как, будто не знаешь! – вспыхнула Лола.

      – Лесбиянка она, что ли?

      – Ну вроде того, – вздохнула Лола, – но никаких скандалов не было, все, как говорится, по обоюдному согласию.

      – И теперь она запала на тебя? – гремел Леня.

      – Это ничего не значит, я сумею за себя постоять!

      – А зачем берешь подарки? Флорентен этот, мать его…

      Лола давно не видела Леньку таким сердитым.

      – Да не беру я! Это случайно вышло, она так неожиданно ко мне подкатилась со своим шоколадом, неудобно было отказать! Она богатая такая, денег дает… при людях никак нельзя ей нахамить.

      – О чем