Дерни смерть за саван. Александр Руж

Анита согласилась. О своих открытиях, сделанных в архиве Кончиты, она не сказала ничего, сочла за благо повременить.

      Одна из угловых комнат была отведена под гостевую спальню (в отличие от хозяйской, там скопилось внушительное количество пыли), ее и избрали местом ночлега. Широкая кровать, как и многие другие предметы в доме, таила в себе секрет – регулировалась высота ее ножек и угол наклона подголовника. Максимов выставил все параметры согласно желаниям Аниты. Сон на таком ложе обещал стать комфортным.

      Заснуть, однако, не удалось. Сперва Анита нервно ворочалась с боку на бок, строя самые ужасные предположения относительно участи любимой сестры, а затем, около полуночи, послышался странный звук. Окна все еще оставались раскрытыми, и нельзя было с точностью определить, откуда он шел: с улицы или из недр дома. Не то поскуливание, не то подвывание – жалобное и вместе с тем зловещее.

      Анита приподнялась на локте.

      – Алекс… спишь?

      Он не спал, тоже прислушивался к звукам. Встал, зажег миниатюрную водородную горелку, укрепленную вместо ночника над изголовьем кровати, прошелся по спальне. Звуки не стихали, даже стали громче, а к скулежу прибавилось еще и повизгивание.

      – Нет ли в здешних краях живности, которая так голосит по ночам?

      Анита пожала плечами.

      – Не знаю, я никогда не жила под Мадридом. Но это не животное… Слушай!

      Перекрывая ее слова, раздался демонический хохот, который, без сомнения, принадлежал человеческому существу… вот только живому или явившемуся из потустороннего мира?

      Максимов вынул из ящика прикроватной тумбочки револьвер, который сам туда положил перед тем, как улечься. Раньше он доверял исключительно револьверам марки Colt Paterson, но пришел к выводу, что оружие техасских ковбоев устарело, и купил в Италии только что выпущенный прусскими мастерами шестизарядный «Дрейзе» с игольчатым ударником и регулируемой мушкой. Этот-то элегантный удлиненный ствол и охранял теперь покой Максимова и его ближних.

      Хохот нарастал, в него вплелись лязг, скрежет… словом, звуки слились в какофонию. Максимов подошел к окну, высунул наружу руку с револьвером, гаркнул во все горло:

      – Эй, кто там балует?

      На улице царила тьма, густая, непроницаемая.

      – Почему фонари во дворе не горят? Ведь они есть!

      – Потому что ты забыл их зажечь, – подсказала Анита, зябко кутаясь в одеяло.

      – Тогда пойду и зажгу! Надеюсь, запасов газа у сеньора Хорхе хватит, чтобы освещение горело до утра.

      – Не ходи! – Анита соскочила с постели. – Лучше закрой окно и запри на задвижку.

      Максимов послушался – затворил наглухо раму и опустил жалюзи. Звуки стали тише, но были все еще слышны.

      Хлопнула дверь – в спальню влетела перепуганная Вероника.

      – Там это… плитка сама… и пятна на стенках!

      – Какие пятна? Ты о чем?

      Выяснилось, что служанка, намаявшись со стиркой, пошла на кухню попить