Связанные одной тайной. Антон Леонтьев

то с ним и делаю. А я решила, что превращу его в груду мусора! И верну вам с твоим папашей, который сам сидел даже не у параши, а прямо внутри, в параше! Мне папа рассказывал, его каждый день по двадцать раз «опускали»…

      Значение сего глагола Таня не ведала, однако, поняв, с каким гадким удовольствием использует его бывшая подруга, решила, что он обозначает нечто постыдное и преступное.

      – Неправда! – закричала дочка дяди Лени. – Мой папа был в тюрьме главным!

      – В какой только, спрашивается, параше главным? – взвизгнула Таня и, с корнем выдрав часть крепостной стены с навесным мостом, швырнула ее на пол. – Наверное, так и быть, во всех!

      Настал черед другой Тани залиться слезами. Не зная, что бы сказать и предпринять, она схватила сверток, который вручила ей Маргарита Волкова, разорвала обертку и вытащила книгу.

      – Стихи! Анна Ахматова! Твоя маманя, кажется, считает себя великой поэтессой, не так ли? Спасибо еще, что сборник своих стишат не преподнесла. Впрочем, если бы преподнесла, мы бы нашли ее книжке единственно верное применение – в качестве туалетной бумаги!

      И она стала методично вырывать страницы из томика, комкать их и швырять в лицо Тане.

      А та, бросив замок со стола на пол и потоптавшись на нем, ответила:

      – Молчала бы лучше, Танюшенька! Потому что у меня мама хотя бы есть, а вот у тебя… Кем она была, проституткой или сумасшедшей? А, знаю, сумасшедшей проституткой!

      Кто такая проститутка, Таня была в курсе – тетя Ника просветила. Как и в том, что матери у другой Тани нет, якобы умерла при родах. Хотя взрослые шептались, что это только идиотская романтическая версия, а на самом деле дядя Леня обрюхатил какую-то шлюху и наркоманку, к тому же наполовину свихнувшуюся, та родила ему дочурку, а сама свалила невесть куда.

      – А твоя мама… твоя мама…

      Другая Таня все собиралась с мыслями, глотая слезы и воздух. Но в голову ей явно ничего не пришло, и она громко зарыдала. Тане Волковой стало даже тезку жаль. Наверное, она перешла ту самую запретную черту, которую переходить было нельзя. Но ведь бывшая подруга сама виновата, первая начала ссору, обвинив ее папу в ужасных вещах!

      Тронутая искренними слезами дочки дяди Лени, Таня подошла к ней, желая успокоить. Но та отпихнула протянутую руку и вдруг бросилась на нее, повалив на пол. Тезка оседлала именинницу и стала изо всех сил молотить кулаками по ее груди.

      Тане удалось отшвырнуть бывшую подругу, оказавшуюся самым настоящим врагом. Теперь девочки стояли друг напротив друга – с растрепанными волосами, расцарапанными лицами, в порванных платьях. Первой опомнилась Таня Волкова, промолвив:

      – Слушай, мы, кажется, зашли слишком далеко…

      Но другая Таня закричала:

      – Вы, бешеные волки, всегда так – когда понимаете, что вас загнали в угол, давите на жалость, при этом пытаясь достичь только одного: выбрать удобный момент и напасть на других, чтобы перекусить им глотку!

      Такой свою тезку Таня не знала. Та была всегда тихой, хотя и странноватой девочкой. А сейчас перед ней была