Связанные одной тайной. Антон Леонтьев

быстро прижал сестру к себе, а потом исчез в темноте.

      Таня хотела было последовать за братом, но поняла, что это верх абсурда. Ей, десятилетней девчонке без оружия, ввязываться в войну мужчин с автоматами? Она вспомнила о трупах, что лежали в доме, и о судьбе тети Ники. Впрочем, последнюю ей было не жаль. Разве что чуточку. Та ведь сама виновата в произошедшем!

      Забравшись под кровать, Таня затаилась. И тут на нее накатили слезы. Ну да, тетя Ника была предательницей и неисправимой идиоткой, но теперь-то она мертва! И почему все так случилось…

      Вдруг дверь в ее комнату тихонько отворилась – и Таня услышала, что внутрь кто-то вошел. Девочка заликовала, думая, что это Дима или папа, или даже оба сдержали слово и пришли ее спасать.

      Она собралась вылезти из-под кровати, но вдруг рассмотрела, что на том, кто сейчас находится в спальне, армейские сапоги. Таких не носил ни папа, ни Дима, ни кто бы то ни было из телохранителей.

      – Танечка, я ведь знаю, что ты здесь! – раздался голос дяди Лени Чеха, и Таня окоченела от страха. – После того как мы проникли в «тревожную комнату», мои ребята наладили работу камер, установленных по всему дому, и я видел, как твой братец отвел тебя сюда, прежде чем сам отправился на подмогу вашему неразумному папаше…

      Говоря это, бандит обыскивал комнату. Вжавшись в пол, Таня замерла под кроватью, больше всего боясь чихнуть или издать непроизвольный сдавленный крик.

      – Рассказать, что я сделал с твоей мамашей, моей некогда любимой Марго? Конечно, десятилетним девочкам такое знать не следует, но тебе, так и быть, скажу: я со смаком ее трахнул. Как уже когда-то. Сопротивляться она все равно не могла, так как валяется без сознания. Убивать ее я не стал, потому что с ней как раз сейчас развлекаются мои ребята.

      Таня беззвучно заплакала, запихнув в рот кулак и вцепившись в него зубами. Говорил ли этот гад правду или, как в случае с гибелью отца, нагло врал, пытаясь спровоцировать ее на необдуманный поступок и выдать себя?

      До слуха доносился скрип сапог и стук открываемых дверец шкафов. Дядя Леня Чех методично искал ее, наверняка желая взять в заложницы и вынудить папку и Диму пойти на уступки. Но это значило, что ситуация у мерзавца не такая уж и хорошая. Вернее даже, аховая. Потому что, несмотря на численный перевес команды его головорезов и на фактор неожиданности, которым сопровождалось ночное нападение, время работало теперь против него.

      Ибо рано или поздно сюда должна прибыть милиция. Пусть даже звонки из их особняка и блокировались или игнорировались, но ведь имелись перепуганные соседи. А среди них имелись весьма и весьма солидные и влиятельные люди, которые наверняка уже подняли тревогу. И их звонки и требования так просто не отметешь…

      Кроме всего прочего, бойня в доме длилась уже около часа, что для подобных операций, как подозревала Таня, очень и очень долго, а требуемого результата дядя Леня Чех до сих пор не достиг. Вот он и решил, наверное, унести подобру-поздорову ноги, прихватив парочку заложников, чтобы позднее было проще торговаться с папкой.

      Снова послышался голос